выставка графика
В парижском музее Огюста Родена на выставке "Образы Эроса. Эротические рисунки и акварели. 1890-1917" впервые представлена публике потайная, "непристойная" часть художественного наследия великого скульптора. Комментирует МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ.
Существуют два знаменитых отзыва о Родене-художнике. Сейчас французская критика часто вспоминает слова современника, которому посчастливилось увидеть его тайную графику: "Даже обезьяна покраснела бы от такого бесстыдства". И слова Райнера Марии Рильке, полагавшего, что в скульптуре Родена "основной инстинкт" претворен в желание, а похоть — во влечение человека к человеку: "Женщина больше не животное, подавленное или покорное". Секрет Родена в том, что оба эти взаимоисключающих мнения совершенно справедливы.
Сто сорок пять экспонированных работ — капля в море. Огюст Роден (1840-1917), хоть и увлекся графикой очень поздно, в середине 1890-х годов, успел создать 9 тыс. графических работ, из которых 7 тыс. хранятся в парижском музее. Принимая во внимание лихорадочно-сексуальный характер многих из них, можно заподозрить, что именно охватившая Родена страсть помешала ему закончить дело своей жизни — скульптурные "Врата ада". А это была именно страсть: страсть художника и страсть мужчины, о темпераменте которого ходили легенды. Позировавшая ему Айседора Дункан вспоминала с почти священным трепетом: "Он начал мять мое тело, как глину, а из его рта вырывалось дыхание, которое обжигало меня и делало совершенно размягченной".
То, что многие великие модернисты создавали "для души" работы, которые при их жизни никогда бы не могли быть выставленными по причине "порнографичности", давно не секрет. В музее Орсэ на почетное место водружена картина Гюстава Курбе "Исток мира", величественный "портрет" женского лобка. Обнародованы фривольные работы Эгона Шиле, Гюстава Климта, Пабло Пикассо. Даже странно, что до графики Родена руки у искусствоведов дошли только сейчас. Впрочем, его эротизм радикально отличается от благодушной брутальности Пикассо или ленивой томительности Шиле. Дирекция французских железных дорог категорически отказалась разместить на подотчетной ей территории рекламу выставки, а в самом музее аж три объявления предупреждают зрителей о возможном шоке.
С пластической точки зрения шока нет и быть не может. Графика Родена идеально заполняет некую лакуну в истории французского искусства. Встает в один ряд с анализом женской пластики, которым занимались современники — Эдгар Дега и Анри де Тулуз-Лотрек. Как Дега, он заставал модели врасплох, почти в киноракурсах, хоронил условную пластику академического искусства. Как Лотрек, доходя почти до гротеска, отвергал существующий образ женщины, и романтический, и лицемерный. Дега рисовал балерин, Тулуз-Лотрек жил в закулисье кабаре и борделей. Роден работал у себя в мастерской, ему позировали профессиональные танцовщицы, самая известная — Альда Морено из "Опера комик". Роден рисовал, как лепил статуи: не глядя на бумагу, вслепую, не отрывая глаз от женщин, которые бродили по ателье, задирали юбки, раздевались, ласкали друг друга, принимали порой совершенно акробатические позы. Потом бросал поверх карандашных линий пятна желтой, розовой, зеленой краски, акцентируя ими то шевелюру, то лоно. Действительно блестящая графика: как в скульптуре, отсечено все лишнее, создана формула женского тела.
Но если судить о ней с точки зрения политической корректности, то реакция, скажем, феминисток вряд ли будет отличаться от реакции буржуа конца XIX века. Иногда Роден давал своим рисункам названия, но в этой сфере его воображение оставалось на уровне бульварного демонизма. "Сатана", "Буря" (женщина делает мостик), "Грубый деспотизм" (одна коренастая модель оседлала другую). Но большинство из них названы сухо, почти бюрократически: "Лежащая ню с поднятыми и раздвинутыми ногами". Лица вообще не интересуют художника. На бумаге безраздельно царит распахнутое лоно, именно оно — центр тяжести любого рисунка. Герцогиня Мальборо, посетив мастерскую Родена, воскликнула, имея в виду скульптурную "Руку Творца", над которой упорно трудился художник: "Там везде сплошные руки!" Интересно, что сказала бы она, если бы увидела экспонированную в Париже графику.