концерт классика
В Светлановском зале Дома музыки вместе с Национальным филармоническим оркестром России под управлением Владимира Спивакова выступил американско-израильский скрипач Гил Шахам — одна из актуальнейших скрипичных знаменитостей нынешнего времени. Скрипичный концерт Бетховена, дополненный бетховенской же Седьмой симфонией, слушал СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Ежегодное приглашение зарубежных скрипичных звезд, судя по всему, уже становится специалитетом репертуарной политики Владимира Спивакова. В прошлом году на открытии сезона в Доме музыки выступала молодая, но уже невероятно прославленная американка Хилари Хан, чуть позже приезжал француз Лоран Корсиа, тоже не достигший еще 30 лет, но вполне успешный.
Впрочем, приглашенный в этом году Гил Шахам — персона все-таки несколько иного уровня: ему сейчас тридцать пять, и известность его давно перешагнула градации "вундеркинд", "феноменальное открытие", "начинающая знаменитость". Дебютировал он в возрасте 10 лет, а пятью годами позже ему пришлось выступить вместо заболевшего Ицхака Перельмана, и с того-то успеха, собственно, и началась его большая карьера.
Гил Шахам признавался, что бетховенский концерт для скрипки с оркестром очень любит еще с детства, уточнив, что запись концерта с Давидом Ойстрахом он слушал в то время чуть ли не по двадцать раз на дню. Как всегда, трудно сказать доподлинно, истинная ли это правда или вежливая фигура речи, но в том, как бетховенский концерт играл Гил Шахам, в самом деле было заметно уважение к скрипичным авторитетам прошлого. В маэстрии, которую он обнаруживал, едва ли не в первую очередь впечатляла абсолютная ровность контроля. Техника его феерична, но он всячески дает понять, что специальной, жирно подчеркнутой самоцелью для него виртуозность не является, как не являются ею и сугубая лиричность (красиво и уверенно продемонстрированная в соответствующих эпизодах), и прекрасное владение динамическими контрастами (нельзя не отметить деликатнейшее, местами почти шелестящее, но отчетливо обаятельное пиано). Жертвовать ничем не приходилось; музыкант свободно "собирал" своего Бетховена из самых разных граней скрипичного мастерства, ни на секунду не теряя просто-таки железного чувства формы.
Что до оркестра,то НФОР обеспечивал Гилу Шахаму аккомпанемент осторожный и корректный. Это впечатление от оркестровой игры в первом отделении было, пожалуй, довольно неожиданным при сопоставлении с Седьмой симфонией. Немного жестковато прозвучав в первой части и сделав истово-тяжеловесной поступь знаменитого скорбного аллегретто, в двух последних частях оркестр буквально сбивал с ног бурным, энергичным, едва ли не захлебывающимся ликованием. Это испытание оркестр выдержал, можно сказать, с честью; ни ошеломляющие темпы, ни нарочитая экспрессивность не лишили его устойчивости; если не считать пары помарок от духовых, звучание оставалось не просто колоритным, но и собранным (особенно приятна была стабильность струнных). В такого рода концертах второе отделение чаще бывает скорее не особенно обязательным эпилогом; здесь же и после антракта следовал все-таки сюрприз: в трактовке бетховенской симфонии у Владимира Спивакова темпераментность достигла такого градуса, какой публика привыкла ждать скорее уж от его младшего коллеги Теодора Курентзиса.