зрелище
В театре "Колесо" сыграли премьеру спектакля, главным героем которого оказался труп Моцарта. Обошлись без Сальери — в этом театре решили, что композитора свели в могилу пять влюбленных женщин семейства Вебер.
Комедию австрийского драматурга Феликса Миттерера успели заметить, перевести и поставить в юбилейный моцартовский год — расторопность для украинского театра почти немыслимая. Хотя особенно хвалиться режиссеру Ирине Клищевской нечем: такие комедии-однодневки и положено ставить за неделю в расчете, что они продержатся в репертуаре не больше месяца-двух. Рассчитана ловко состряпанная пьеска исключительно на любителей бульварного жанра — вдохновенным перетряхиванием чужого белья "Веберы" основательно напоминают рейтинговую программу "Окна" с той только разницей, что в герои постельной сплетни на этот раз выбрана не подсадка из публики, а человек по фамилии Моцарт. Поводов для негодования нет: речь не о реальном Моцарте, а всего лишь о персонаже поп-культуры, так что к создателю "Волшебной флейты" и "Дон Жуана" все это имеет не большее отношение, чем ходовой сувенирный товар — шоколадки, марципаны и презервативы с этикеткой Mozart.
Внешняя канва отношений композитора с шумным семейством Веберов сохранена. Молодой сочинитель, приехав из Зальцбурга в Мангейм, действительно попал в небогатый, но гостеприимный дом переписчика нот Фридолина Вебера: по одной версии, пришел заказать копии с новых рукописей, по другой — снимал у хозяев комнату, пока не обзавелся жилищем попросторнее. Дальше все происходило, как в хорошем либретто комической оперы: 18-летний музыкант влюбился сначала в атмосферу дома, где было четыре девицы на выданье, потом в старшую, Алоизу, а закончил тем, что женился на ее сестре Констанце.
То, что могло бы стать изящной комедией, в пересказе театра выглядит как скабрезный анекдот. Каждая из четырех сестер, Иозефа, Алоиза, Констанца и Софи, норовит оказаться в постели у душки Моцарта, а матушка, всевидящая Цецилия Вебер, при этом еще хищно посматривает на кошелек будущего зятя. Сам Моцарт в течение двух часов на сцене так и не появится, как не появится и отец семейства Фридолин Вебер, о котором все пять женщин болтают не меньше, чем о любимом квартиранте. Точнее, и композитор, и переписчик нот в спектакле есть, но в состоянии, так сказать, не вполне дееспособном — мужчины в это бабье царство допущены исключительно в момент похорон, когда требуется изящно попричитать над большой восковой куклой (она же труп сначала многодетного папаши, а потом любвеобильного мужа). От состояния восковой куклы всех прочих участников спектакля отличает разве что повышенная болтливость — ни четыре разных характера у исполнительниц главных ролей, ни атмосферы девичьей или музыкального салона на сцене не получается. Разница между тем, что делают актрисы, и тем, как ведет себя играющий старуху Вебер Станислав Колокольников, в том, что они развязны, а он отвратителен, они вульгарны, а его пошлость граничит с непристойностью. Объяснить, почему зрители, случайно попавшие на это бульварное представление, не покидают зал, не трудно — в спектакле с первых сцен звучит музыка Моцарта. Так что смотреть его рекомендуется исключительно с закрытыми глазами.