премьера балет
Уже во второй раз петербургский Юсуповский дворец проводит международный музыкальный фестиваль "Новый серебряный век". В камерном театре Юсуповского дворца премьеру балета Георгия Ковтуна "Легенда о святом Иосифе" в исполнении артистов Театра имени Мусоргского смотрела ОЛЬГА Ъ-ФЕДОРЧЕНКО.
Ветхозаветная история, исполняемая в Юсуповском дворце, получила занятные параллели: ведь именно в подвалах княжеского особняка в декабре 1916 года был убит самый, пожалуй, известный царский советник и целитель Григорий Распутин. Чем не параллель с "Легендой о святом"?
Сюжет понятен: есть Фараон (Илья Архипцов), есть его плотоядная жена Скак (Светлана Лобанова), есть советник древнеегипетского президента Иосиф (Денис Морозов). Причем в балете он оказался сыном "жучихи" (так в программке!) Скарабея, хотя и появился на свет вопреки скарабейной практике из цветка лотоса. Иосиф по совместительству медиум — время от времени он излечивает Фараона от одолевающих начальника болячек, материализованных в образе Черной Болезни (Дмитрий Кудрявцев).
Видимо, так хореограф откликнулся на хвори, которые преследовали не только египетского правителя, но и несостоявшихся создателей балета. Путь спектакля к сценическим подмосткам был мучительно долог и извилист, о чем в детальнейших подробностях поведал стильно сделанный буклет. Хроника событий такова: балет задумал Николай Боярчиков. Музыку согласился написать Альфред Шнитке, "но болезнь помешала осуществлению замысла. Об этом узнал казанский композитор Леонид Любовский". Написал музыку. Предложил Боярчикову поставить балет в Казани. В 2001 году занемог уже господин Боярчиков, доверивший "основную работу своему коллеге Георгию Ковтуну". О том, что казанский спектакль получил Госпремию и насколько соответствует татарский "Иосиф" петербургскому, буклет умалчивает.
Конечно, сцена карманного театра Юсуповского дворца сильно ограничивает исполнителей. Но разве это проблема для "самого продуктивного хореографа на сегодняшний день", как аттестован господин Ковтун в буклете? Фигуры расположены фронтально, как на египетских рельефах: впервые этот принцип применил в начале ХХ века Михаил Фокин в "Египетских ночах". Иногда исполнители подпрыгивают, но очень осторожно — велик риск закончить прыжок в кулисах, а так в основном приседают по второй развернутой позиции или разукрашивают свои телодвижения элементами танца живота.
Весь спектакль корреспондент Ъ ностальгически вспоминала старый добрый советский балет — "Легенда" оказалась круто замешана на хореографических цитатах. Рождение Иосифа (на артисте — лишь трусы да блестки в кудрях) обстоятельно ссылалось на рождение Адама из "Сотворения мира" Натальи Касаткиной и Владимира Василева. Явления Фараона и его жены Скак воскрешали в памяти сцены римских оргий из григоровического "Спартака". Черная Болезнь двигалась на манер фашистов из "Ленинградской симфонии" Игоря Бельского и, судя по симптомам, разом насылала на Фараона мигрень, отит, пляску святого Витта и диарею. Неразделенная любовь Скак к Иосифу представляла собой вольное переложение якобсоновского "Деревенского Дон Жуана", причем в кульминационной сцене, где танцовщик лихо жонглировал балериной, одолевали сомнения — так ли уж целомудренно у них все закончилось? Зато борьба Иосифа с Черной Болезнью несла черты новаторства: в этих эпизодах балетмейстер использовал приемы модной бразильской капоэйры. В финале побежденная Болезнь с ловкостью куклачевских кошек (в буклете особо выделена плодотворная деятельность господина Ковтуна на цирковой ниве) лавировала между ног Иосифа.
Нежданным лучом света в этой египетской тьме оказалась Наталья Осипова в роли родившей Иосифа скарабеихи. Обычно удел балетных мамаш — делать круг почета по сцене и сидеть на троне в ожидании конца дивертисмента. Однако госпожа Осипова творила чудеса самопожертвования. Она не просто добросовестно долбила балетмейстерский текст — приседала, трясла руками, животом и грудью, но наполняла каждое движение первобытной, прямо-таки археологической страстностью материнской любви. Необязательная роль жучихи Скарабей стала центром спектакля и его стержнем. В итоге и сам спектакль получился о том, что каждый человек, будь он хоть святой, имеет свою маму — лучшую в мире. Даже если мама — жучиха.