премьера кино
72-й сезон Московского дома кино открылся премьерой фильма Эльдара Рязанова "Андерсен. Жизнь без любви", проливающего свет на тернистую личную жизнь датского сказочника. Вскоре картина выходит в прокат, хотя чувствительным зрителям, желающим сохранить свои светлые детские воспоминания об андерсеновских персонажах, ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА ее не рекомендовала бы.
Представляя публике свой первый байопик, Эльдар Рязанов предупредил, что "Андерсен" — картина для него несколько необычная, поскольку раньше его фильмы укладывались в жанр повести, рассказа, новеллы, а теперь получился кинороман и в некотором смысле даже "что-то вроде блокбастера". Кроме того, режиссер подчеркнул, что снял не фильм из серии ЖЗЛ, а исповедальное размышление о том, как надо жить, а как жить не надо. Фраза о том, из какого сора растут литературные произведения, разумеется, не могла не прозвучать — и действительно, химический состав удобрений, на которых произрастали цветы андерсеновской фантазии, на экране представлен достаточно богато. Несмотря на то что друг Эльдара Рязанова Гарри Бардин помог ему определить жанр "Андерсена" как "фантасмагорию", в качестве главной особенности картины автор отметил то, что она "невероятно правдива: и сумасшедший дедушка, и сестра-проститутка, и мать-алкоголичка — все это правда".
После столь многообещающего в плане достоверности начала режиссер приступил к перечислению съемочной группы, при этом подробно описав каждого персонажа, разъяснив его сюжетную функцию и смысловую нагрузку, так что к его речи собственно просмотр уже не мог ничего добавить по существу, а лишь дополнил уже сложившееся впечатление колоритными деталями. Автор сценария Ираклий Квирикадзе снялся в эпизодической, но символичной роли привратника в смирительном доме, смахивающего на апостола Петра. Алена Бабенко сыграла всю жизнь влюбленную в Андерсена горбатую адмиральскую дочку Генриетту Вульф, на чьи чувства он не мог ответить, но не из-за гомосексуальной ориентации, в которой его подозревали злопыхатели, а из-за такого же безответного чувства к великой шведской певице — Евгении Крюковой. Режиссер предупредил, что в картине будет показана не только жизнь сказочника, но и инсценированы некоторые его сказки, которые, с точки зрения создателей фильма, следует расценивать как своего рода реванш по отношению к незадавшейся у Андерсена жизни. Поэтому Евгения Крюкова играет три роли: не оценившая преданного писателя легкомысленная певичка перевоплотится еще и в героиню сказки "Тень", не разглядевшую, кто настоящий человек, а кто — завистливый узурпатор, и в принцессу, отвергшую настоящего соловья и розу, а целовавшуюся со свинопасом ради механических подделок.
Зато беззаветно преданная героиня Алены Бабенко будет, наоборот, поощрена образцово-показательной ролью обожаемой жены смелого и благородного датского короля Христиана Х во вставной новелле, действие которой происходит в 1940 году. Богатый репертуар достался также молодому актеру Станиславу Рядинскому, сыгравшему Андерсена в юности: он, кроме того, является злопамятным свинопасом, находчивым солдатом в "Огниве" и оборзевшей Тенью в одноименной сказке. Для последней роли Рядинскому потребовалась вставная верхняя челюсть, отчего он приобрел некоторое сходство с играющим взрослого Андерсена Сергеем Мигицко, но все-таки утверждение режиссера, что они "невероятно похожи друг на друга", представляется преувеличением. Дело, конечно, не в портретном совпадении черт, а в том, что при попытке установить внутреннюю преемственность между юным, еще формирующимся Хансом Кристианом, болезненно воспринимающим агрессивные влияния враждебной среды, и уже готовым, окончательным Андерсеном, которого даже появляющаяся в финале могила не исправит, зияет какой-то провал, теряется какое-то существенное звено.
Это звено авторы фильма пытаются обозначить в творчестве героя, подразумевая в качестве основного источника вдохновения сублимацию как социальной, так и сексуальной неудовлетворенности. Апофеозом в этом плане становится приделанный к сказке про свинопаса финал, когда, отсчитав причитающиеся ему сто поцелуев, герой предлагает принцессе сделать "еще кое-что" и начинает срывать с нее нижние юбки, как лепестки, а образовавшие живую изгородь фрейлины с масляными глазками обсуждают, что слаще — пресловутое "кое-что" или крем-брюле. Отрадно видеть, каким счастливым смехом заливается герой Сергея Мигицко, описывая унижение принцессы, в итоге мокнущей в трусах под дождем, но все же сказки Андерсена привлекательны не только злорадством, с которым наказываются безнравственные персонажи и вознаграждаются морально устойчивые.
Выдвигая это злорадство на первый план как основную эмоцию, фильм тем самым вульгаризирует, опошляет сказки, которые на то и сказки, чтобы наивно учить великодушию, бескорыстию, самоотверженности что ли — ну или хотя бы способности в теории, умозрительно признавать красоту этих качеств, коли уж на практике природа наделила тебя ими в такой же мизерной степени, как и большинство окружающих. Между тем злорадство оказывается главным не только в жизни рязановского Андерсена, но и последним сильным чувством, которое он испытывает, лежа в гробу, где специально проделано отверстие, чтобы посмертно наблюдать реакцию сограждан. Кажется, после смерти сказочнику впервые делается хорошо — когда "старая гнида цензор" (Олег Табаков), всю жизнь гнобивший Андерсена, склоняется над покойником с лицемерными рыданиями, а любовь всей жизни, складывая на гроб свой букет, удостаивается сварливого бормотания, какое же ничтожество она выбрала себе в мужья.
Но это все приятные пустяки, а единственный, чье мнение способно по-настоящему заинтересовать Андерсена,— это бог, который с некоторой долей агностицизма изображен в виде сумасшедшего с проволочным нимбом на голове (Вячеслав Тихонов). В начале он целует маленького Ханса Кристиана, а в конце, приняв его исповедь ("Я был жестоким, эгоистичным, слепым"), выдает ему индульгенцию с небольшой оговоркой: в общем и целом я тебе все прощаю, вот только то, что ты прошел мимо такого чуда, как любовь женщины, тут я как мужчина тебя не очень понимаю. Таким образом, в конце господь бог открывает глаза на то, что в заглавии фильма имелась в виду, строго говоря, жизнь без секса, на который Андерсен так ни разу и не отважился, сократив по крайней мере на один пункт список разочарований, из которых состояла его судьба.