Герхард Рихтер
в Киевском музее русского искусства
Пропустить выставку Герхарда Рихтера "Обзор" невозможно уже потому, что киевской публике едва ли в ближайшее время еще выпадет шанс увидеть оригиналы работ, за которые на самых влиятельных мировых аукционах платят миллионы долларов. О том, что Герхард Рихтер входит в восьмерку самых высокооплачиваемых современных художников мира и является самым дорогим немецким живописцем, первым делом сообщают все посвященные ему статьи. Отличной рекламой мастеру также продолжают служить сведения о том, что он первый художник в мире, которому был выделен в 1972 году целый павильон на Венецианской биеннале, а в 2002-м — несколько залов в знаменитом Музее современного искусства в Нью-Йорке, где было представлено беспрецедентное для действующего артиста количество работ — около 200. В киевской экспозиции их будет 27, но ее, вероятно, следует считать весьма емкой ретроспективой: ведь картины и фотографии для выставки отбирал сам Герхард Рихтер. Их разнообразие, впрочем, способно удивить завсегдатаев вернисажей, привыкших к тому, что современные художники, оседлав в молодости прыткого конька некоей манеры или стиля, не слезают с него до преклонных лет. Художественная стратегия знаменитого немца — совершенно иная. Критики иногда даже называли его хамелеоном. Начиная от самой первой своей резонансной выставки в одном из промышленных ангаров Дюссельдорфа, Герхард Рихтер постоянно жонглирует стилями и техниками, чередуя предметную живопись с абстрактной, а поп-артовские эксперименты с исследованиями в области фотографии. Эпатируя журналистов, он называет живопись "обыкновенным идиотизмом", но достигает немыслимого совершенства в спонтанном письме, когда, кажется, краски начинают заполнять холст помимо воли художника. Провозглашая себя приверженцем реальности, он даже документ умудряется превратить в артефакт, как случается, к примеру, в одной из самых известных его работ, которая будет показана и в Киеве,— "Дяде Руди". Обычное увеличенное фото из семейного альбома запечатлело улыбающегося офицера вермахта. Сознательно замутняя изображение, из-за чего портрет кажется увиденным словно через пелену слез, художник жестко предлагает прочувствовать зрителю собственную нравственную дилемму — осуждать или простить служившего тоталитарному режиму родственника. Это не единственный вопрос, который могут задать себе, знакомясь с работами Герхарда Рихтера, киевляне. В конце концов, он сам никогда не скрывал, что искусство бессмысленно, если в нем нет социального содержания.