премьера опера
В старом помещении "Геликон-оперы" показали "Нарцисса" Владимира Ребикова (1908) и "Тентажиля" Сергея Неллера (2005) в постановке Дмитрия Крымова. Проект "Умирающий отрок" известного оперного деятеля Алексея Парина состоялся с помощью гранта "Открытая сцена", выдаваемого комитетом по культуре Москвы. Двум операм, объединенным темой детской смертности, порадовалась ЕКАТЕРИНА Ъ-БИРЮКОВА.
За один вечер произошло как минимум три открытия. Первое — автор одной из опер, 23-летний учащийся Московской консерватории Сергей Неллер. Нельзя, конечно, сказать, что мы хорошо знаем творчество другого автора — Владимира Ребикова, но все-таки это имя знакомо даже выпускникам музыкальных школ. Но отношение к нему не изменится радикально даже после прослушивания его очень милой, благоухающей русским модерном оперы "Нарцисс". А вот молодой сочинитель мрачной, выразительной и — по музыкальному языку — вполне конвертируемой оперы на сюжет раннего Метерлинка (либретто Сергей Неллер делал сам, многое в пьесе сократив и превратив ее в совсем уж беспросветную) — это важное пополнение в новом композиторском поколении, к которому сейчас потихоньку проклевывается общественный интерес.
Консерваторский студент вообще-то мечтал об огромном оркестре, но уложился в состав из 20 инструменталистов (для такого же состава он оркестровал и Владимира Ребикова), где мало струнных, зато много духовых и есть страшновато дребезжащий клавесин. Сложно предположить, как бы пришлось этой музыке в исполнении человека, у которого, допустим, нет умения и страсти. Но у взявшей ее в свои неженские руки маэстро Нварт Андреассян нашлось и то и другое. Она — открытие номер два, и хотя французская специалистка по современному репертуару у нас уже бывала, именно нынешний ее визит придется хорошенько запомнить.
И наконец, третий повод запомнить проект "Умирающий отрок" — Дмитрий Крымов. Конечно, в театре это имя известно давно. В последнее время, когда из художника господин Крымов стал все чаще превращаться в режиссера, оно и тем более на слуху. Но данный случай — первое обращение Дмитрия Крымова к опере, которой сейчас так модно заниматься. Налицо — музыкальная чуткость, к месту — крымовское визуальное переживание театрального события (в качестве художника в команде Крымова была его ученица Мария Трегубова), а его опыт кукольного театра оказался более чем уместен в детской тематике.
Обе лаконичные оперы помещены в затянутый черным и существенно переформатированный квадрат геликоновского зала, и объединены в один спектакль из двух частей. В нем участвуют люди, похожие на кукол, и куклы, похожие на людей (режиссура кукольных сцен — Анатолий Вещиков и Николай Сутормин). Куклы и есть те умирающие дети,— в сущности, полузапретная для искусства тема,— о которых повествуют обе оперы. Их так легко умертвить, а еще легче — пожалеть, не теряя при этом зрительского чувства собственного достоинства, ведь они вроде как ненастоящие.
Нарцисс — блондинистый очкарик в беленьком морском костюмчике то с книжкой, то со скрипкой в руках. Тентажиль — курчавый малыш в коричневом бархате, кашляющий кровью в платочек. А кукольная коробка для их хранения — тот же гроб, в который их сводят человеческие несовершенства, грубо замаскированные под любовь.
За мальчишеские голоса очень удачно пела Анна Гречишкина. Все остальные действующие лица, главными героинями среди которых были Марина Карпеченко (прямо-таки расцветшая в роли монструозной сестры Тентажиля Игрэны) и Татьяна Куинджи (пакостница Эхо в одной опере и пакостница Беланжера в другой), скорее напоминали гротескные видения из страшных детских снов. Или детских страшилок про черную-черную комнату с черными-черными людьми и черными-черными мыслями.