премьера кино
Третья серия садистского триллера "Пила" (Saw III) позволяет проследить эволюцию "Пилы", начиная от первого, практически безбюджетного фильма 2004 года в сторону все меньшей загадочности и все более подробных объяснений происходящего. Как авторам не надоест пилить зрителю мозг, удивлялась ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Извечная проблема постоянного увеличения дозы насилия и жестокости, необходимой, чтобы публику торкнуло, в "Пиле-3" решается радикально: кульминацией становится операция на мозге с помощью электродрели, а если дело дойдет до четвертого сиквела "Пилы", то там, наверное, придется делать кому-нибудь аборт паяльной лампой. Что же касается собственно пилы как универсального инструмента оперативного решения неразрешимых морально-этических проблем, то к третьей серии она окончательно превратилась в чистую условность, в такую же философскую абстракцию, как "бритва Оккама", отсекающая излишние сущности. После нескольких взмахов пилы сущностей осталось всего две — отмщение или прощение.
Такой ограниченный выбор предлагает своим жертвам сумасшедший массовик-затейник в уже знакомой поклонникам "Пилы" белой маске из папье-маше с нарисованными на выпирающих скулах красными спиральками. За ней скрывается онкологический старикан (Тобин Белл), чья личность была установлена в конце предыдущей серии — там он еще был способен сохранять вертикальное положение, теперь же намертво прикован к кровати, отчего, впрочем, игривости в нем ничуть не убавилось.
Единственное, что не удосужились объяснить авторы "Пилы",— как же все-таки технически лежачий больной (у которого есть всего одна помощница, да и та обычно не в себе) обустраивает похищение взрослых дееспособных людей и заточение их в депрессивного вида помещениях, нашпигованных орудиями пыток. Но пусть хотя бы это останется маленькой тайной героя, выворачивающего душу наизнанку в своих традиционных, обращенных к пленникам монологах, неизменно начинающихся формулой "Я хочу сыграть в игру" и заканчивающихся провокационным предложением: "Выбор за тобой".
В третьей "Пиле" этот человек играющий и вивисектор человеческих душ решил заняться семейной терапией. Во-первых, к своему одру он выписал женщину-хирурга (Бахар Сумех) и для верности заковал ее в устройство, соединенное с его кардиомонитором и запрограммированное взорваться, когда старикашкино сердце остановится. В качестве второй морской свинки используется муж хирурга (Ангус Макфэдьен), одержимый местью водителю, который задавил их с докторшей восьмилетнего сына, но был оправдан судом. Когда ошарашенный мужик обнаруживает себя запертым в одной комнате с посторонней голой блондинкой, подвешенной к потолку за руки, массовик-затейник объясняет ему, что блондинка совсем не посторонняя, а каким-то образом причастна к истории с его сыном и предъявлена ему в качестве испытания на милосердие — в его силах великодушно спасти девушку от смерти или до конца упорствовать в своих мстительных принципах.
Пока муж чешет репу, жена аккуратно отпиливает крышку жбана раковому старикашке и с помощью дрели высверливает ему лишние куски мозга, чтобы понизить внутричерепное давление и продлить существование, продолжительность которого непосредственно связана с ее собственной жизнью. Операция получилась довольно зрелищной и даже не лишенной брутального медицинского юмора, поскольку пациент в этот момент должен пребывать в сознании и врачиха периодически обращается к нему с вопросами: "Эй, как вы там?"
Правда, немного настораживает какая-то подозрительная гладкость открывающейся коры полушарий — не исключено, что этой сглаженностью мозгового рельефа объясняется однообразие рассуждений маньяка, неизбежно сводящихся к одной идее научить подопытных ценить жизнь. Возможно, докторше, пользуясь случаем, стоило бы потихоньку прочертить дрелью несколько дополнительных бороздок, отчего не только улучшилась бы вентиляция мозга, но и ход мыслей сделался бы более извилистым, а главное — повысилась бы креативность по части новых издевательств над не ведающими нравственного императива людишками.