классика
В четверг в Колонном зале им. Лысенко Национальной филармонии отмечали День независимости Польши. По случаю праздника на клавесине солировала Эльжбета Стефанська, а Киевским камерным оркестром дирижировал Ян Зажицкий.
Филармонический вечер, прошедший под патронатом польского посла Яцека Ключковского, по стилю подобных "посольских концертов" не стал исключением из правил. Практически весь партер, как обычно, был выкуплен дипломатическим корпусом, а рядовых любителей музыки можно было пересчитать по пальцам. Последнее особенно обидно, так как концерт, приуроченный ко Дню независимости Польши, оказался на редкость интересным как для знатоков, так и для любителей музыки. Произведения Иоганна Себастьяна Баха соседствовали в нем с музыкой Кароля Шимановского и ныне здравствующих польских классиков авангарда Генрика Миколая Гурецкого и Войцеха Килара, а трио солистов — скрипач Вадим Борисов, флейтист Дмитрий Медолиз (оба — киевляне) и главная гостья концерта, польская клавесинистка Эльжбета Стефанська — моментально нашло общий язык.
Первое отделение началось с популярной классики — двух Бранденбургских концертов Баха. Молодой польский дирижер Ян Зажицкий, которого новый для него зал встретил несколько настороженно, чинно и без лишних движений продирижировал Бранденбургским концертом #3. Трудно было избавиться от ощущения, что Киевский камерный оркестр отлично бы справился с Бахом и без руководителя, настолько отстраненно вел себя за пультом нынешний первый дирижер Варшавского камерного оркестра Concentus pro arte и худрук Ломжинского камерного оркестра.
Затем, в Бранденбургском концерте #5, все внимание слушателей переключилось на трио солистов, в котором на протяжении трех частей произведения лидерство удерживала Эльжбета Стефанська. В нынешнем киевском выступлении госпожи Стефанськой (год назад она играла в Национальном доме органной и камерной музыки) больше всего поражало то, как, не жертвуя виртуозным темпом и зарядом темперамента, клавесинистка успевает обращать внимание публики на важные нюансы нотного текста. В прозвучавшем затем Концерте для клавесина с оркестром Генрика Миколая Гурецкого это ее качество исполнительского стиля оказалось просто незаменимым. Концерт Гурецкого похож на двухэтажный дом без лестницы: сначала слушатель попадает в лавину повторяющихся фигураций у клавесина, нанизанных на строгие унисоны оркестра, а затем его, уже привыкшего к пасмурному минору, возносят в царство пульсирующих мажорных аккордов.
Гипнозу польского минимализма трудно было не поддаться, а начало второго отделения отчасти раскрыло его секрет: вторая часть Концерта для клавесина с оркестром ре минор Иоганна Себастьяна Баха, прозвучавшего в исполнении Эльжбеты Стефанськой и Киевского камерного оркестра, начиналась теми же оркестровыми унисонами, которые Генрик Гурецкий мастерски развил в целую композицию.
Оставшуюся часть концерта госпожа Стефанська провела в зрительном зале, а Ян Зажицкий в конце вечера прямо на глазах преобразился из дирижера-наблюдателя в истового труженика. В сочной кантилене Этюда си-бемоль минор Кароля Шимановского господин Зажицкий входил в раж от каждого подголоска у альтов или виолончелей, а с началом "Оравы" Войцеха Килара уже был просто неотделим от родной звуковой стихии. "Орава" — еще один типичный для минималистического направления опус в польском концерте, который сам автор (кстати, уроженец Львова) назвал воплощением "духовной сущности Татр". Здесь дирижеру пришлось из кирпичиков всего лишь двух фольклорных попевок выстроить многоэтажное здание с десятками подвалов и антресолей. "Орава" Килара, как и горный массив, внушает чувство благоговения не своей оригинальностью, а многократными вариациями на элементарную, как камень, тему. Иными словами, прививает независимому слушателю зависимость от вечности.