Возвращение блудного фильма

К выпущенной "Первым каналом" экранизации "Тихого Дона" трудно относиться так же, как к другим телепостановкам русской и советской литературной классики, выходящим последние годы с завидной регулярностью, считает обозреватель "Власти" Лидия Маслова.

       Дело не только в том, что фильм был снят 15 лет назад и по причинам внеэстетического характера дальнейшая работа над ним была заморожена. Более интересно, что начавший "Тихий Дон" Сергей Бондарчук и закончивший его Бондарчук Федор не просто режиссеры, а символы советской и российской государственности, и дошедший наконец до зрителя "Тихий Дон" устанавливает между ними преемственность более существенную, чем сходство художественных принципов и даже чем кровное родство.
       Доведенный до кондиции создателем "Девятой роты" "Тихий Дон" — это, конечно, не просто многосерийный телефильм. На самом деле это памятник Сергею Бондарчуку, перед которым власть нынешняя символически искупает обиду, нанесенную ему властью предыдущей. После холодно встреченного в 1986 году "Бориса Годунова" и революционного V съезда Союза кинематографистов, когда в перестроечном запале с корабля современности посбрасывали всех мастодонтов, Госкино отказало Бондарчуку в финансировании "Тихого Дона", который он давно хотел снять, не будучи поклонником трехсерийного кассового хита 1957 года, поставленного Сергеем Герасимовым. Теперь главный государственный телеканал, выкупив арестованный за долги итальянского продюсера материал и торжественно вручив его сыну режиссера для доработки, возвращает тем самым некогда попавшему в опалу Сергею Бондарчуку почетный статус и окончательно реабилитирует его как выразителя национальной идеи.
       Остаются, правда, сомнения, насколько годится сегодня для выражения этой идеи экранизация классика соцреализма, снятая 15 лет назад под руководством иностранных продюсеров, не только навязавших режиссеру заграничных артистов и английский язык персонажей, но и в целом предопределивших "экспортный" характер конечного продукта. Вернуть ему национальное своеобразие наследник Сергея Бондарчука Федор вряд ли стремился, понимая утопичность этой задачи,— функция его, скорее всего, сводилась к тому, чтобы привести материал в соответствие с современным телевизионным форматом, несколько дополнить и отлакировать, "огламурить" с помощью нынешних компьютерных технологий. Все это ему, бесспорно, удалось, и на выходе получился гладкий, вылизанный образчик телевизионного глобализма, который и в России не стыдно поставить в прайм-тайм, и за границей предъявить (занимающаяся иностранным прокатом итальянская сторона планирует выпустить сокращенную трехчасовую версию).
       
       Федор Бондарчук неоднократно высказывался, что его отец хотел снять фильм прежде всего про любовь — наверное, с этой точки зрения "Тихий Дон" и целесообразно рассматривать. По крайней мере, в первых двух сериях чистота мелодраматического жанра не нарушена никакими социальными и историческими наблюдениями и соображениями. Скорее наоборот, брутальный колорит шолоховских описаний казачьего житья приглажен с первых же минут. Роман, в эпиграфе которого указано, что донская земля засеяна казацкими головами, а донская волна наполнена слезами, быстро встряхивает читателя описанием, как расстроенные неурожаем казаки пытались линчевать бабку Григория Мелехова — трофейную турчанку, которую они считали ведьмой. В фильме — тишь да гладь: на фоне открыточных лунных пейзажей закадровый голос Никиты Михалкова зачитывает с убаюкивающей интонацией доброго сказочника что-то возвышенное и героическое про вольный казацкий дух вообще и про "диковато-красивых" казаков Мелеховых в частности.
       Исполнитель роли Григория Руперт Эверетт, возможно, и красив, но с диковатостью у него проблемы, как и вообще с эмоциональной выразительностью. Его английская невозмутимость ставит под сомнение повторение знаменитой истории с предшественником Эверетта Петром Глебовым, который ни до, ни после Григория Мелехова громких ролей не имел, но имел счастье понравиться Брежневу и мгновенно удостоился внеочередного звания народного артиста. Руперт Эверетт от народа страшно далек. Большую часть экранного времени актер имеет озадаченное выражение лица: удивление, которое он испытал, получив предложение Бондарчука, пребывавшего в неведении относительно его открытого гомосексуализма, так и не прошло после чтения шолоховского романа и приезда в Россию — скорее, наоборот, усугубилось. Спартанский российский быт начала 90-х и количество потребляемого алкоголя произвели неизгладимое впечатление на Эверетта, искавшего не столько работы и творческого самовыражения, сколько приключений и получившего их сполна — не так давно он признавался, что чуть не потерял в России печень, и похмелье не отпускало его полгода после завершения съемок. Тем не менее, довольно близко познакомившись с русскими и весело проведя время на съемках, Эверетт так и не уяснил, что общего между донским казаком и лондонским геем и что за человека он играет. Он, конечно, попытался адаптировать этот образ к своему культурному бэкграунду, воображая себе Григория этаким станичным Гамлетом, только не таким глубокомысленным, как шекспировский персонаж. От этого, наверное, Григорий Мелехов в фильме Бондарчука иногда напускает на себя несколько байроническую, чайльдгарольдовскую задумчивость — особенно в сценах с Аксиньей, где от него веет совершенно онегинской пресыщенностью и разочарованием в женском поле как таковом.
       Аксинья — французская артистка Дельфин Форест (за пару лет до "Тихого Дона" имевшая опыт столкновения с русской литературой и оперой в качестве Марины Мнишек в "Борисе Годунове" Анджея Жулавского) своей инородностью в окружающей среде напоминает типажно похожую на нее Джулию Ормонд в "Сибирском цирюльнике", точно так же не сумевшую добиться сексуальной "химии" со своим партнером, пребывающим где-то далеко в своих мыслях. Тем более не удается расшевелить охваченного сплином Григория и Алене Бондарчук — в роли 18-летней невесты героя Натальи, про которую родители говорят, что замуж ей рановато. Она выглядит явно старше своей соперницы, переживающей то, что Михалков за кадром описывает в шолоховских терминах как "поздняя бабья любовь" (хотя чего тут позднего, когда на момент съемок в "Тихом Доне" исполнительнице роли Аксиньи было всего 26 лет).
       Говорящие по-русски за Руперта Эверетта и Дельфин Форест Максим Суханов и Марина Зудина уверенно освоили фрикативное "г", но попасть в английскую артикуляцию все равно выше их сил — в нее не попадают даже наши артисты, озвучившие самих себя, например Наталья Андрейченко (Дарья). В результате картинка существует совершенно отдельно от звукового ряда: лежат, например, француженка и англичанин в постели и беззвучно шевелят губами, а за кадром льется родная речь: "Шо нам делать?" — "А я шо, знаю?" С простонародным звучанием диалогов режиссер дубляжа вообще перегнул палку, так же как художники перестарались с местным колоритом, из-за жирности которого "Тихий Дон" местами напоминает ярмарочные сцены из того же "Сибирского цирюльника". Немудрено, что тому же Руперту Эверетту, посмотревшему фрагменты "Тихого Дона", вся эта русская красота напомнила сувенирный отдел магазина "Березка" — такое ощущение, что нарядный павловопосадский платок, в котором Аксинья идет по воду, прибыл прямехонько оттуда.
       
       Но вся эта традиционная "клюква" простительна гораздо в большей степени, чем фальшь психологическая — недостаток темперамента, который в книге Шолохова перехлестывает через край: когда казаки начинают метелить друг друга, то родственные отношения их не особенно сдерживают, и, если осерчавший отец не выбьет тебе зубы, считай, сильно повезло. На экране же царит джентльменская корректность: пытающийся сделать сыну внушение относительно соседской жены батя, осторожно дернув, отрывает Григорию правый рукав и сконфуженно удаляется, после чего на меланхоличном лице остолбеневшего сына вырисовывается растерянная мысль: "Я думал, ты мне отец, а ты мне рубашку порвал".
       Играющий отца Григория, Пантелея Мелехова, Ф. Мюррей Абрахам имеет в своей творческой биографии достаточное количество легендарных персонажей, включая Сталина и Сальери, чтобы облагородить своим присутствием любой проект, но в донской станице он выглядит так одиозно, что любой ортодоксальный казак при виде его семитского носа должен рефлекторно тянуться за нагайкой. Зритель же цивилизованный тянется к полочке, где стоит кассета с "Любовью и смертью" Вуди Аллена, у которого фигурирует деревенский старик Нахамкин, имеющий едва ли не портретное сходство с Пантелеем Мелеховым. Вуди Аллен, хотя и пародирует фильмы о событиях другого исторического периода, тем не менее, при просмотре "Тихого Дона" вспоминается постоянно — штампы восприятия и изображения иностранцами загадочной русской души и разухабистой русской жизни практически не изменились еще с тех незапамятных времен, когда Анну Каренину играла Грета Гарбо.
       

Тиходонщина Эпопея со съемками "Тихого Дона" продолжалась около 20 лет и стала семейным делом династии Бондарчуков. Идея экранизации "Тихого Дона" возникла у Сергея Бондарчука в середине 1980-х — в неподходящий момент, когда на волне перестроечных разоблачений старое руководство Союза кинематографистов СССР (и Бондарчука в том числе) обвиняли во всяческих злоупотреблениях, а роман-эпопея самого советского из наших нобелевских лауреатов не казался особенно актуальным. Помочь режиссеру в осуществлении замысла вызвался итальянский продюсер Энцо Рисполи, предложивший для начала снять телесериал, а затем сделать из него фильм. Сериал с западными актерами в главных ролях (Рупертом Эвереттом, Дельфин Форест, Ф. Мюрреем Абрахамом и Беном Газзарой) снимался на Дону в самом начале 1990-х, но, когда материал был почти готов (отснято 160 тыс. метров пленки), продюсер объявил о своем банкротстве, а фильм за долги арестовал банк Nazionale del Lavoro. Вскоре после этого Сергей Бондарчук умер. В 2005 году права на отснятый сериал были выкуплены у итальянской стороны "Первым каналом" при содействии МИДа, Федерального агентства по культуре и кинематографии и "Мосфильма". Завершить дело отца поручили Федору Бондарчуку. Сделан монтаж по заметкам Бондарчука-старшего, добавлены компьютерные спецэффекты, снятый на английском языке фильм переозвучили русские актеры (Максим Суханов, Марина Зудина, Сергей Гармаш), а закадровый авторский текст прочитал Никита Михалков.

       

Кредитная история "Тихого Дона" Съемки фильма "Тихий Дон" российского режиссера Сергея Бондарчука и итальянского продюсера Энцо Рисполи на киностудии "Мосфильм" в 1989-1992 годах обошлись, по разным оценкам, в сумму от $10 млн до $45 млн. Сам Бондарчук, по словам Рисполи, получил гонорар в $700 тыс., "Мосфильм" заработал $1,6 млн (по версии президента киноцентра "Мосфильм" Владимира Досталя, сначала киностудии было обещано $3 млн). Для съемок Энцо Рисполи взял у итальянского банка Nazionale del Lavoro кредит в $60 млн. После того как продюсер был признан банкротом, черновые материалы "Тихого Дона" в качестве залога достались банку Nazionale del Lavoro. Впоследствии Рисполи неоднократно пытался продать картину в России. По признанию бывшего руководителя комитета по кинематографии при правительстве РФ Валерия Рябинского, итальянский продюсер в 1995 году предлагал ему фильм за $4 млн, но получил отказ. В прессе также появлялась информация, что картина была продана банку "Российский кредит" за $1 млн и некоему ТОО "Рикс" за $250 тыс., однако она не подтвердилась. 27 ноября 2002 года министр культуры Михаил Швыдкой заявил, что ведет со своим итальянским коллегой Джулиано Урбани переговоры о возвращении фильма. 12 декабря 2005 года гендиректор "Первого канала" Константин Эрнст объявил о покупке оригиналов пленок и прав на показ восьмисерийной телеверсии "Тихого Дона" в России у банка Nazionale del Lavoro. Сообщить сумму сделки он отказался. Права на трехчасовую полнометражную версию "Тихого Дона", предназначенную для мирового проката, остаются у Энцо Рисполи. Правда, работа над этим фильмом до сих пор не завершена.