выставка абстракционизм
В Московском музее современного искусства (на Петровке) открылась выставка "Европейский неоконструктивизм. 1930-2000 годы". Большую часть выставленных произведений привезли в Москву из Братиславы, а ее открытие приурочено к протокольному поводу — российскому визиту президента Словацкой Республики Ивана Гашпаровича. Современное искусство, чуть ли не впервые в Москве показанное в качестве официального, смотрела ИРИНА Ъ-КУЛИК.
По мысли кураторов выставки, "неоконструктивизм", под которым они предлагают понимать достаточно разные виды современной геометрической абстракции, является тем самым течением, которое способно вновь объединить русское и западное искусство: дескать, все европейские абстракционисты так или иначе учились у Казимира Малевича и русских конструктивистов, а советские нонконформисты еще с 1960-х годов старались перенести на российскую почву достижения своих зарубежных современников-авангардистов.
Конечно, можно очередной раз поспорить о том, кто был первым в историческом авангарде, но тем не менее в послевоенном искусстве формы абстрактного искусства развивались практически синхронно по обе стороны железного занавеса. Основанная в 1962 году группа кинетистов "Движение", представляющая на "Неоконструктивизме" Россию, и вправду была едва ли не первым явлением в послевоенном русском искусстве, возникшим синхронно с западными аналогами. Как и предсказывали пионеры беспредметного искусства, абстракция стала универсальным языком, не знающим географических границ: представленные на выставке художники из Италии и Франции, Польши и Венгрии, США и Хорватии и вправду говорят на общем языке.
Правда, говорить на нем, как и на языке математических формул, можно только на весьма отвлеченные темы. В исторической части выставки, начинающейся с работ Сони Делоне конца 1920-х годов, абстракция еще является средством, с помощью которого художники выясняют классическую проблему авангарда — а именно то, что еще может быть искусством. В 1960-е к языку беспредметного искусства прибегали представители самых разных направлений и ментальностей. Для учившихся в Баухаузе классиков так называемой постживописной абстракции Йозефа Альберса и Макса Билла беспредметность — это дисциплина и аскеза, исключающая из произведения искусства все лишнее. Для основоположника оп-арта Виктора Вазарели важны буквально кружащие зрителю голову оптические эффекты, уничтожающие материальность самой картины и переводящие произведение в иллюзорное пространство. Лучано Фонтана, напротив, уже не пишет по холсту, но разрезает и продырявливает его, чтобы таким образом убедиться в его грубой вещественности. А Олле Бертлинг, на чьих полотнах локальные цветовые плоскости разграничены четкими черными контурами, создает своего рода абстрактный поп-арт: не столько живописное полотно, сколько его изображение.
Произведения 1990-2000-х годов уже не столь концептуальны. Художники используют самые разные техники: от алюминиевых листов (как у итальянца Джетулио Альвиани, одного из кураторов выставки) до компьютерной графики (как у американца Кеннета Снельсона) и лазерной гравировки, создающей изображение в толще оптического стекла (как у словака Штепана Пала). Сегодня абстракция превратилась в какую-то отвлеченную науку со своими формулами и уравнениями, в очередной раз выясняя, скажем, соотношения между квадратом и треугольником, красным и белым или линией и плоскостью.
В отличие от исторического авангарда или искусства 1960-х годов, эта абстракция перестала быть идеологией. И, возможно, именно ее нейтральность в сочетании с декоративной зрелищностью и делает ее востребованной для самых разных поводов, например для протокольной выставки к официальному визиту на высшем уровне. Впрочем, той же группе "Движение" удавалось осуществлять проекты "публичного искусства" еще в 1960-е годы, когда "абстракцизм" был ругательством. А сейчас именно их работы открывают экспозицию современного искусства в Третьяковской галерее.