Одними из первых в России к экономическим расчетам в области охраны и безопасности труда обратились нефтяники. Как рассказал BG вице-президент ТНК-BP по охране труда, технике безопасности и охране окружающей среды ЕВГЕНИЙ БУЛГАКОВ, во многом новый уровень внимания компании к этим вопросам стимулировало появление иностранного совладельца.
BUSINESS GUIDE: Изучает ли ТНК-ВР экономику охраны труда?
ЕВГЕНИЙ БУЛГАКОВ: У нас есть желание поставить эту работу на более научную основу, сделать соответствующие расчеты по наиболее значительным типам происшествий. Процесс только начинается. Мы разрабатываем совместно с одной из международных аудиторских компаний исследование оценки последствий тех или иных нарушений в области охраны труда и промбезопасности, инцидентов и аварий. Сейчас мы систематизируем данные и завершим работу, скорее всего, в конце первого квартала 2007 года. К этому времени будет подготовлен отчет, который мы сможем использовать в прикладном плане. Это комплексное исследование. В конкретных направлениях у компании уже и сейчас есть примеры использования экономических расчетов для принятия решений в области охраны труда, промышленной безопасности и экологии. Они помогают принимать те или иные решения для планирования бюджета и управленческих усилий. В частности, в блоке добычи недавно было закончено создание методики расчета количества обходчиков, которые необходимы для контроля за целостностью трубопроводной сети, опирающейся на четкое понимание того, во сколько нам обходится локализация аварий, мобилизация персонала на аварию, ее последствия. В результате может быть оценен баланс между дополнительными вложениями, в том числе с учетом привлечения дополнительных обходчиков, и получаемой выгодой. Такие работы очень помогают оценить масштаб необходимых инвестиций в каждую из областей. Есть и более прикладные темы в области охраны труда. Но я бы сказал, что здесь не нужно сильно увлекаться экономическими расчетами.
BG: Что вы имеете в виду?
Е. Б.: Отрасль уже прошла определенный путь — в ней сформировалось понимание того, что ущерб здоровью сотрудников, активам компании и окружающей среде всегда можно предотвратить, если системно строить работу и правильно этим заниматься. Еще 30-40 лет назад и в западных компаниях было распространено мнение, что нефтяная отрасль опасна, а аварии, ущерб, потери неизбежны, и с этим надо просто смириться. Но сейчас многие нефтяники поставили перед собой задачу полного исключения ущерба жизни и здоровью своего персонала, сотрудников подрядчиков и третьих лиц, сколько бы это ни стоило. Большинство же участников отрасли находятся где-то посередине между этими точками зрения. При этом следует понимать, что небольшие травмы и инциденты могут почти не сказываться на экономике компании, не приводя к серьезным потерям, но они служат фундаментом для более серьезных происшествий и, наконец, смертельных случаев, которые чреваты огромным ущербом, в том числе репутационным. Поэтому когда мы говорим об экономических расчетах, не стоит дотошно оценивать все и вся. Нужно просто понимать, что есть законы статистики, определяющие вид так называемой пирамиды безопасности.
BG: Как они применимы к ТНК-ВР?
Е. Б.: В нефтегазовой отрасли статистика говорит, что на каждый смертельный случай приходится 20 случаев травматизма с потерей рабочего времени и 60 случаев, которые подлежат регистрации как значительные происшествия. Если соотношение другое — значит, в компании неадекватно ведется учет. В ТНК-ВР сейчас это соотношение приближается к общеотраслевому в верхнем диапазоне, то есть смертей к несчастным случаям. В части зарегистрированных происшествий мы пока отстаем: есть случаи, которые не доходят до сведения руководства. Но динамика положительная.
BG: Какие подходы будут использованы при разработке новой системы с аудитором и каковы этапы процесса?
Е. Б.: Я бы не хотел рассказывать детально, поскольку мы находимся на стадии формирования плана действий. Изначально мы хотели посмотреть на возможность экономической оценки самого нарушения. Теоретически это реально. Можно, например, определить вероятность того, что неношение каски приведет к несчастному случаю. Выверить последствия такого происшествия, рассчитать варианты развития событий и все потери до копейки. И статистически при масштабе нашего производства это имело бы смысл. Но возникает вопрос дальнейшей применимости этих упражнений. Допустим, мы посчитали, что любое неношение одного из средств индивидуальной защиты — очков, каски или обуви со стальными носками — означает неминуемые потери для бизнеса в размере 1000 рублей. Что делать дальше? Выписывать нарушителю штраф в размере возможного ущерба?
BG: Но ведь так можно обоснованно доказать финансовому руководству, что каску нужно купить?
Е. Б.: Да, но мы уже прошли стадию, когда это нужно обосновывать. Политика компании в области охраны труда предполагает необходимость подобных мероприятий и затраты на них. Зачем возвращаться назад и рассчитывать все от печки? Мы хотим посчитать определенные прикладные аспекты, которые помогут нам внедрить новые требования. Но подробнее об этом можно будет говорить только через полгода.
BG: А почему вопрос о расчетах стал только сейчас?
Е. Б.: С одной стороны, в ряде случаев действительно требуется расчет. Есть области, в которых мы хуже понимаем нашу уязвимость. Но во многом мы были стимулированы общей системой управления рисками, которая существует в компании. Эта система за последние два-три года прошла бурный этап становления и сейчас стала на самом деле интегрированной.
BG: Вы сталкивались с положением, когда для реализации инициатив компании в области ее основной деятельности, например привлечения инвестиций, была бы важна ситуация с охраной труда?
Е. Б.: Факторы работоспособности системы охраны труда и промбезопасности однозначно влияют на оценку инвестиционной привлекательности компании и ее активов. Но в России мы еще далеки от ситуации, когда они играют решающую роль. В этом смысле ТНК-BP ближе к мировой практике в области охраны окружающей среды, вложения в которую с учетом средств, выделяемых на промышленную безопасность, оцениваются в $2 млрд на ближайшие пять лет. Охрана окружающей среды имеет большее значение для инвесторов, нежели охрана труда. Вероятно, это происходит потому, что мы не до конца понимаем всей глубины проблемы и не все инвесторы обращают на вопросы охраны труда должное внимание.
BG: Даже иностранные? Какую роль это играло в сделке по объединению активов ТНК и ВР и что изменилось после слияния?
Е. Б.: Очевидно, понимание правильных механизмов контроля и правильной политики в объединяемых компаниях продемонстрировало совместимость подходов и возможность дальнейшего совершенствования системы управления охраной труда в единой компании, облегчив решение о слиянии. В целом влияние наших партнеров из BP на охрану труда весьма значительно. В первую очередь оно коснулось участия руководства в управлении охраной труда и промбезопасностью. Лидерская вовлеченность является краеугольным камнем и основным принципом этой работы. И после слияния она вышла на первый план. Изменилось также отношение к выбору направлений, на которые необходимо оказывать влияние. Мы больше стали обращать внимание на поведенческие аспекты и меньше ссылаться на качество или износ оборудования и инструментов. Стали шире смотреть на вопросы охраны труда и гораздо больше, чем раньше, влиять на то, как работают на нас подрядчики. Для компании очень важна концепция единой рабочей силы. Любое происшествие на нашей площадке у подрядчика регистрируется, учитывается и расследуется, как если бы это был инцидент с нашим собственным персоналом. Появилось также желание защищать некоторые позиции, которые могут совершенствоваться за счет не всегда экономически оправданных инвестиций. У компании сейчас есть несколько программ, которые направлены исключительно на охрану труда и повышение промышленной безопасности. У них собственные бюджеты и ресурсы, которые утверждены советом директоров как особые статьи расходов, не подлежащие ревизии при колебаниях конъюнктуры рынка.
BG: Каков объем финансирования этих программ?
Е. Б.: Довольно значительный. По некоторым позициям мы говорим о десятках миллионов долларов при общем бюджете на охрану труда в объеме примерно $220 млн на ближайшие пять лет, не считая более масштабных инвестиций в области промышленной безопасности. В качестве примера можно привести программу повышения транспортной безопасности, обеспечения современными средствами индивидуальной защиты (СИЗ). К концу года свой персонал мы на 100% обеспечим современными СИЗ. Следующие на очереди — подрядчики. Здесь сложнее, поскольку они не могут прогнозировать свою работу так долгосрочно, как мы. Им приходится искать баланс между нашими требованиями и их ожиданиями по срокам работы с ТНК-ВР — не окажутся ли инвестиции в СИЗ выброшенными на ветер, если через год мы прекратим сотрудничество. В данном случае у подрядчиков вопрос охраны труда путем обеспечения современными СИЗ, конечно, находится в зависимости от конъюнктуры рынка. Хотя срок использования СИЗ обычно не превышает полутора, максимум двух лет, что сопоставимо со сроками действия контрактов.
BG: Производители СИЗ жалуются, что их покупатели, в том числе ТНК-ВР, плохо планируют расходы на охрану труда. В результате закупки осуществляются в последний момент. Неужели ваши затраты не бюджетируются хотя бы на год?
Е. Б.: Их замечания справедливы, но нужно учитывать организационные особенности периода становления системы. В конце 2005 года мы сформировали новый порядок заказа СИЗ, предполагающий централизацию закупок для всех подразделений в головном офисе. Раньше предприятия компании приобретали СИЗ самостоятельно. Новый порядок унифицирует качество СИЗ и помогает сэкономить на оптовых закупках. Понятно, что в ходе изменения системы она периодически давала сбои. Но в 2007 году ситуация должна полностью нормализоваться.
BG: Насколько сегодня система охраны труда в ТНК-ВР выходит за рамки требований государства?
Е. Б.: Мы поставили для себя задачу как минимум на 100% соответствовать существующим требованиям. Вместе с тем есть ряд направлений, по которым мы считаем государственную планку не слишком высокой. Здесь мы вводим свои стандарты и делаем больше, чем требует закон. Это области СИЗ, транспортной безопасности, стандартов при проведении определенных видов работ, например огневых, работ в замкнутом пространстве, на высоте. У нас они жестче, чем государственные.
BG: А государственная система охраны труда вас, как работодателя, защищает от недобросовестных сотрудников?
Е. Б.: Я бы сказал, что да. Мы не только объекты, но и бенефициары госсистемы. Есть правила, которые предписаны работнику, и он должен их исполнять. Если халатность работника привела к ущербу, мы имеем право его взыскать, хотя есть ограничения и не всегда можно получить всю сумму. Важно и то, что если происшествие происходит по вине работника, работодатель оказывается невиновным с точки зрения закона. Разумеется, это не является оправданием — мы все равно проводим расследования и ищем причины того, почему работник нарушил правила. Но это уже внутренняя система управления для предотвращения повторения таких случаев в будущем.
Евгений Юрьевич Булгаков
Родился в 1967 году, окончил среднюю школу в Курске, Военный Краснознаменный институт Министерства обороны, аспирантуру Института стран Азии и Африки при МГУ по кафедре экономики, прошел программу инженерно-технических курсов Halliburton (США и Великобритания) и бизнес-школу INSEAD (Франция) с получением степени MBA. Занимал различные должности в Halliburton, в 2001 году пришел в группу компаний СИДАНКО, возглавив ОАО "Варьеганнефтегаз". В 2003 году стал вице-президентом СИДАНКО по управлению нефтесервисными предприятиями. С момента слияния СИДАНКО, ТНК и российских активов BP в сентябре 2003 года занимал руководящие позиции в блоке нефтесервисов ОАО "ТНК-ВР Менеджмент". В марте назначен вице-президентом ТНК-ВР по охране труда, промышленной безопасности и охране окружающей среды.
ТНК-ВР
Создана в 2003 году путем слияния на паритетных началах нефтегазовых активов в России BP и Alfa Access Renova. Владельцам ТНК-ВР также принадлежит 50% акций "Славнефти". Добывающие активы ТНК-ВР расположены в основном в Западной и Восточной Сибири и Волго-Уральском регионе. В 2005 году добыча компании составила 76 млн тонн нефти в год (с учетом доли в "Славнефти" — 87,6 млн тонн). На 31 декабря 2005 года доказанные запасы ТНК-ВР составили 1,234 млрд тонн жидких углеводородов. Перерабатывающие активы компании расположены в Рязани, Саратове, Нижневартовске и Лисичанске (Украина). Суммарная переработка в 2005 году составила 30,89 млн тонн. Розничная сеть компании включает 1600 АЗС в России и на Украине. Общее количество сотрудников ТНК-ВР в России и на Украине — 93 тыс. человек. Выручка компании в 2005 году по РСБУ — 702,65 млрд руб., чистая прибыль — 59,3 млрд руб.