выставка фотография
В Галерее на Солянке открылась выставка китайских фотохудожников братьев Гао "Один и вместе", подготовленная Московским домом фотографии (куратор выставки — Ольга Свиблова) и проходящая в рамках форума культурных пересечений Rozamira. Рассказывает ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Братья Чен и Кьян Гао — одни из самых известных на международной сцене представителей китайского современного искусства. Их карьера началась в середине 1980-х годов, когда современное искусство в Китае еще было полуподпольным. Братья Гао, быстро достигшие известности на Западе, на родине даже подвергались гонениям: в 2001 году они, например, не смогли присутствовать на собственной акции на открытии Венецианской биеннале, поскольку не получили разрешения на выезд.
Впрочем, ничего очевидно "антисоветского" в работах братьев Гао, представленных в Галерее на Солянке, нет, как нет в них и никакой экспортной "китайщины" — ни соц-артной, ни "императорской". Свои постановочные фотографии братья Гао снимают в принципиально нейтральных, лишенных какого-бы то ни было местного колорита пространствах: на пустынном берегу моря, на безлюдных ночных улицах, на подземных парковках, одинаковых во всех странах мира, среди бетонных остовов строящихся домов, еще не обретших какой-либо облик, или на пустой театральной сцене.
Тем не менее главный предмет художественных исследований братьев Гао кажется наиболее актуальным именно в Китае — самой многолюдной стране мира. Все их произведения так или иначе посвящены человеческим множествам. На огромную площадь Тяньаньмэнь в Пекине они отправились именно для того, чтобы снять толпу, проявить особые законы, по которым существуют людские потоки, с удивительной симметрией обтекающие неожиданное препятствие: вставшего посреди съемки натурщика. "Толпа на площади Тяньаньмэнь" (1995) — один из немногих на московской выставке снимков, которые, по словам Кьяна Гао, невозможно повторить. Куда чаще братья Гао не полагаются на спонтанное поведение масс, но занимаются чистой постановкой. Например, заставляют своих многочисленных натурщиков, среди которых как их друзья, так и люди с улицы, заключать друг друга в объятья: по парам или сбившись в тесную кучу, на природе или в городе, под открытым небом или в помещении, одетыми или обнаженными. Фотосъемки отчасти являются перформансом — художники заверяют, что реакция участников для них не менее важна, чем искомая мизансцена.
Своего рода инсталляции из человеческих тел на снимках из цикла "Объятия" отчасти напоминают работы Спенсера Туника, прославившегося своими впечатляющими композициями из сотен обнаженных тел. Но на самом деле братья Гао, пожалуй, занимаются чем-то диаметрально противоположным тому, что проделывает американский фотохудожник. Идея Спенсера Туника, работающего преимущественно в западном мире, как известно, страдающем от человеческой разобщенности, заключается в том, чтобы вновь слить отдельных, изолированных друг от друга людей в "человечество". Китайские художники, напротив, разбивают монолитные народные массы на совокупность индивидуумов, уже не двигающихся единым потоком и в одном направлении, но обращающихся друг к другу, тем самым разрушая общий строй.
Их фотографии разбивают китайский миллиард на сотни, десятки и прочие, не столь правильные дроби. Не менее, чем "Объятья", впечатляет, например, "Вечный долгострой" (2002) — огромное строящееся здание, в пустых дверных проемах и на площадках которого стоят одинокие человеческие фигурки, чья индивидуализированность вопиюще противоречит самой архитектуре, пока еще рассчитанной на отвлеченные человекоединицы. Еще более пронзительно выглядят помещенные в недостроенные пространства пары, стремящиеся навстречу друг другу, преодолевая не столько собственный разлад (произведение называется "Ссоры и объятия"), сколько безвоздушную абстрактность еще нежилой архитектуры.
Последние произведения братьев Гао показывают и окончательный продукт этого распада человеческого множества. В серии "Высшая точка" (2004), сделанной при помощи компьютерных эффектов, одинокие обнаженные фигурки стоят на вершинах уходящих в какие-то космические выси столпов. Люди, которые смогли обжиться в бетонном "долгострое", вполне в состоянии покорить межзвездную "великую пустоту" (так дословно переводится китайское название космоса): в последней работе братьев "Сеятели" (2005) человеческие фигурки разбросаны по галактическим просторам.