фестиваль кино
На прошедшем в Киеве 36-м международном кинофестивале "Молодость" Россия была представлена двумя уже известными фильмами — "Эйфорией" Ивана Вырыпаева и "Связью" Дуни Смирновой. Неожиданное открытие ожидало поклонников русскоязычного кино лишь во внеконкурсной программе "Современное кино Франции", где ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА с переходящим в восторг удивлением обнаружила фильм Игоря Минаева "Далеко от Сансет-бульвара".
К современному французскому кино картина "Далеко от Сансет-бульвара" может быть причислена разве что по юридическому адресу производящей компании да по парижской прописке режиссера, уроженца Харькова, известного в киноведческих кругах прежде всего драмой "Наводнение" с участием Изабель Юппер, снятой в 1993 году по повести Евгения Замятина. В новой работе Игоря Минаева так же трудно узнать автора "Наводнения", как перепутать Сансет-бульвар с Крещатиком (в фильме, впрочем, киевская натура выдается не за голливудскую, а за московскую).
Относительно минаевской картины в кулуарах давно циркулировали самые заманчивые слухи: будто бы это фильм о любви между корифеями советской режиссуры Сергеем Эйзенштейном и Григорием Александровым, женившимся на Любови Орловой чисто для проформы. И правда, хотелось бы наконец знать, как оно там все было на самом деле, однако "Далеко от Сансет-бульвара" не проливает новый свет туда, где его еще недоставало, и не опирается ни на какие секретные факты из закрытых архивов. Взяв уже обсосанную желтой прессой коллизию неуставных отношений в рядах советской кинематографической элиты, режиссер вместе с соавтором сценария Ольгой Михайловой наворачивает вокруг нее рулет пикантных подробностей. Свой рассказ о звездах "красного Голливуда" Игорь Минаев строит по голливудским принципам, но с бескомпромиссностью радикального автора доводит их до той грани, за которой Голливуд, не стесняющийся уже в принципе ничего, и то начинает стыдливо краснеть. Речь, конечно, не о подробностях гомосексуальных отношений, которые как раз показаны предельно целомудренно, а об эстетическом разврате, когда в каждом кадре тебе подсовывают фальшивку в откровенном, циничном расчете на эмоциональную реакцию.
Фильм начинается с одного из наиболее циничных приемов — показа героев уже старенькими и беспомощными, окопавшимися на даче, вокруг которой, как стервятники, кружатся репортеры, слетевшиеся на 85-летний юбилей знаменитой актрисы (Татьяна Самойлова), которая держит осаду вместе с мужем, не менее легендарным режиссером (Игорь Дмитриев). Пока актриса для успокоения прикладывается к графинчику, муж собирает оставшийся в доме компромат, чтобы сжечь его в приступе паранойи: "Даже трамвайный билет может быть использован против нас". После этой душераздирающей преамбулы следует рассказ о том, что же это за "трамвайные билеты" такие.
Прежде всего имеется в виду договор о сотрудничестве с известными органами, который режиссер подписал в молодости, когда его шантажировали тем, что его личная жизнь не соответствует некоторым статьям УК. Личная эта жизнь, которую вынуждены разыгрывать в лицах маститый актер Борис Невзоров в роли знаменитого режиссера Мансурова и дебютант Сергей Цысс, играющий его молодого ассистента, показана без какого-либо скабрезного подмигивания, как нечто само собой разумеющееся — причины, по которым два советских человека, члена КПСС, вдруг переняли пагубную буржуазную привычку, режиссера не интересуют. Он скорее настроен изобличать тоталитарный режим, создавший для прогрессивных художников обстановку, в которой решительно невозможно работать. Правда, будучи припертыми к стенке, влюбленные художники пытаются строить некие утопические планы альтернативного трудоустройства, которое освободит их от необходимости идти на сделку с совестью и давать подписку о доносительстве, но диалог их звучит неубедительно: "Я могу пойти строить метро.— Какое метро, Костя? — Значит, мне остается только покончить с собой".
С собой, однако, никто из действующих лиц так и не кончает. Знаменитый режиссер умирает при сомнительных обстоятельствах — авторы намекают на то, что стены его новой квартиры НКВД выкрасил ядовитой краской в стилистике какой-нибудь Марии Медичи. Его безутешный бойфренд идет в гору с помощью нарытой в оперетте восходящей звезды (Юлия Свежакова), которой он вскоре предлагает дружеский брак без секса. Один раз все-таки, истомившись ожиданием, найдет ли Сталин в их новой музыкальной комедии симптомы формализма, на нервной почве супруги совокупляются под роялем, после чего актрисе приходится делать подпольный аборт. Муж тем временем увлекается молодым фокусником, которого ему привели на съемки очередного блокбастера о негре, очутившемся в свободной стране. Фокусник начинает угощать героя кокаином, отчего в его мюзиклах внезапно проступают явные признаки таланта, однако вскоре оказывается провокатором и стукачом.
Окончательно разочаровавшись в людях, режиссер пытается убежать по крыше в американское посольство, таща за руку жену, давно погрузившуюся в пучину алкоголизма. Уже на пороге посольства приходит известие, что "пахнет орденом", а значит, чекистский беспредел можно потерпеть еще немного. Насколько хватило у героев терпения, мы уже видели в прологе, которому соответствует симметричный эпилог, пытающийся демонстрировать стойкость духа героев, не сдающихся ни перед происками органов, ни перед нахальством журналистов, но на самом деле показывающий только полное отсутствие у авторов чувства меры.