выставка живопись
Выставка "Город солнца. Триумф соцреализма" заканчивает свое турне по Китаю в рамках Года РФ в КНР. После Шанхая и Пекина советскую живопись 1930-1950-х годов из российских музеев показывают на главной ударной стройке Китая, в 30-миллионном Чунцине. Из Чунцина — МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА.
На выставке "Город солнца, Триумф соцреализма" представлены 245 произведений из коллекций государственного музейно-выставочного центра РОСИЗО, Русского музея, Исторического музея, Волгоградского музея изобразительных искусств, Пермской художественной галереи. В их числе: работы Александра Дейнеки, Кузьмы Петрова-Водкина, Аркадия Пластова и других классиков советского искусства. Многие из экспонируемых произведений в России не выставлялись.
Чунцин имеет особый статус города центрального (у нас бы сказали федерального) подчинения — в Китае таких всего раз два и обчелся. В горах вокруг города расположены важные военные заводы, а чуть ниже Чунцина по течению реки Янцзы завершается строительство гидроэлектростанции "Три ущелья", одного из самых амбициозных и противоречивых строительных проектов страны. В следующем году, когда плотину закончат, под воды Янцзы уйдет красивейший кусок страны, известный как Три ущелья.
Специально для хранения того, что удастся спасти, и построен в 2005 году музей "Три ущелья" на одной из центральных площадей Чунцина: туда свезут все памятники истории и культуры из затопленного района. Об этой миссии циклопического здания напоминает трехступенчатый водопад, устроенный на его фасаде. Музей, оборудованный по последнему слову, обошелся в $90 млн, но пока что стоит почти пустой. Помимо нашего "Триумфа соцреализма" сейчас в нем можно увидеть сделанную в лучших советских традициях эффектных диорам экспозицию об историческом значении новой плотины. Начинается она с фигур бронзовых бурлаков, тянущих лямку на Янцзы, точь-в-точь как тянули ее бурлаки у Репина, а заканчивается "громадьем планов" — то есть видами будущей электростанции.
Вообще, панорамы Чунцина с его снесенными подчистую старыми кварталами и возведенными на их месте небоскребами настраивают на эпический лад и так и напрашиваются на сравнение с картинами великих строек социализма, запечатленными советскими художниками в 30-е годы. На выставке кажется, что они писаны с натуры современного Чунцина: те же обнаженные торсы рабочих, те же теряющиеся вдали перспективы мостов и новых заводов. В этом городе начинаешь понимать тот восторг и ужас, который внушали когда-то Днепрогэс или Волховстрой нашим соотечественникам.
Впрочем, остальные тематические разделы выставки — помимо строек представлены "заседания парткомов" и "незабываемые встречи", спортивные состязания и военные учения, праздничные демонстрации и встречи партийных лидеров с интеллигенцией и прочее в том же духе — кажутся также по-прежнему актуальными для Китая, не отрекшегося от своего коммунистического прошлого. По крайней мере, официально. Сотрудники музея рассказали, что в Китае по-прежнему существует практика госзаказов в области изобразительного искусства, а приближенные к власти художники обладают теми же привилегиями, которыми когда-то обладали наши лауреаты Сталинских премий.
Посетители выставки охотно фотографируются на фоне картины Дмитрия Налбандяна "Великая дружба" (1950 год), изображающей историческую встречу Сталина и Мао Цзэдуна, в результате которой был заключен знаменитый 30-летний договор о дружбе и сотрудничестве между двумя странами. Помимо этого монументального холста ради такого случая из запасников музейно-выставочного центра РОСИЗО были извлечены и другие раритеты начала 50-х — метровая бронзовая голова китайского крестьянина под символичным названием "Рассвет", картина с еще более чудесным названием "Обучение боксеров стрельбе" (с юными китайскими лучниками), картина "Китайские дети в гостях у минских пионеров" художника по фамилии Жолток, название которой полностью исчерпывает содержание.
Пожалуй, этот русско-китайский раздел — главное новшество, внесенное куратором выставки, заместителем директора Русского музея Евгенией Петровой в уже готовую выставку "Советский идеализм", показанную год назад в Бельгии на фестивале "Европалия". За исключением этого довеска, она переехала из Льежа в Чунцин почти без изменений в составе — те же работы из Русского музея, те же вещи из фондов РОСИЗО, которые никто не видел даже в России: многие из их авторов были троцкистами и подверглись репрессиям. Соблюдена и та же равновесная пропорция между хрестоматийными хитами вроде крутобедрой "Метростроевки" Александра Самохвалова, "Московских хлебов" Ильи Машкова или "Даешь тяжелую индустрию!" Юрия Пименова и малоизвестными работами членов РАПХ, АХРР и прочих группировок, позднее слившихся в единый Союз художников. Вот эти работы могли бы быть весьма интересны и для российского зрителя, как ни странно до сих пор знакомого только с урезанной, умеренной версией соцреализма.
Куратор "Советского идеализма" Екатерина Деготь как раз и ставила себе целью расширить представление об этом одиозном стиле, выявить модернистскую составляющую соцреализма, подчеркнуть интеллектуальную подоплеку лишь только кажущихся простыми произведений и новаторство художественного языка, найденного для новых идеологических задач (можно упомянуть только такие гибридные жанры, как "идеологический натюрморт", "картина-текст", "картина-диспут"). Нынешняя выставка ни на что такое концептуальное явно не претендует, а ее задача описывается дипломатическим протоколом о сотрудничестве, так откровенно подчеркнутым налбандяновским шедевром.
Понятно, что соцреализм — отличный материал для экспортных выставок, куда его ни пошли, на Запад или на Восток. Но вот парадокс — восприятие этого искусства очень зависит от контекста. Хотелось бы посмотреть, как эта выставка будет выглядеть в Москве (если доедет) — так же наивно-иллюстративно, как в Чунцине, или так же интеллектуально-изощренно, как в Льеже.