саммит
В пятницу президент Российской Федерации Владимир Путин прилетел в финский город Лахти на встречу с лидерами стран ЕС и руководством Еврокомиссии. В ходе мероприятия господин Путин определил, что Россия понимает под термином "энергетическая безопасность", и дал понять, при каких условиях подпишет Энергетическую хартию. Он также изложил свое видение причин российско-грузинского конфликта. Впрочем, после встречи специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ отметил, что ни по одному из рассмотренных вопросов сторонам не удалось достигнуть согласия.
Встреча президента России Владимира Путина с европейскими лидерами прошла в неформальной обстановке — за ужином. Первым делом господин Путин предложил начать переговоры о заключении "Договора о стратегическом партнерстве и сотрудничестве (СПС) между ЕС и Россией" вместо старого (срок действия которого скоро истечет). Владимир Путин поблагодарил коллег за то, что они чрезвычайно много сделали для развития капитализма в России. Теперь они, дал понять господин Путин, пожинают плоды своей же работы: им, лидерам капиталистических стран, надо разговаривать с Россией как с бизнес-партнером, безо всяких скидок. Сама Россия уже начала так разговаривать.
Именно за ужином, по информации Ъ, президент России сформулировал (пожалуй, впервые), что такое "энергетическая безопасность" для России. Господин Путин признался, что больше всего его беспокоит проблема "безопасности спроса" на российские энергоносители в Европе. Очевидно, это был тщательно подготовленный ответ на упреки в "безопасности предложения", которое делает Россия Европе и от которого та не может отказаться.
После ужина состоялась пресс-конференция. Выйдя к журналистам, глава Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу улыбался совершенно не многообещающе, а премьер-министр председательствующей в ЕС Финляндии Матти Ванханен был показательно тих и печален. Господин Ванханен рассказал, что лидеры ЕС хорошо поужинали с Владимиром Путиным и что они с самого начала не собирались принимать никаких решений.
— Европейский союз намерен выстраивать тесное и взаимно сбалансированное, долгосрочное, выгодное энергетическое сотрудничество с Россией,— заявил финский премьер.
Затем Матти Ванханен неожиданно сменил тему.— Недавнее убийство Анны Политковской также было затронуто за ужином. Это ужасное преступление должно быть расследовано. А виновные должны быть привлечены к ответственности,— заявил он.
Казалось, что в этой части выступления финский премьер цитировал Владимира Путина.
— Мы также обсудили вопросы взаимодействия России с Грузией и отметили обеспокоенность по поводу роста напряженности,— продолжил господин Ванханен и после этого говорил уже только о развитии проекта "Северное измерение" в отношениях между Россией и ЕС.
Президент России сначала похвалил Лахти:— Небольшой по европейским масштабам город, но в замечательном, прекрасном состоянии, такие здесь возможности для проведения крупных мероприятий! Даже завидно! И я хочу поблагодарить жителей города за очень доброжелательную встречу. Это было видно сразу после того, как мы здесь появились.
Вряд ли господин Путин имел в виду демонстрацию сотни финнов у входа в конгресс-центр, где проходили переговоры. Демонстранты в категоричной форме требовали от президента Путина, чтобы он немедленно вернул Финляндии Карелию.
Президент России сразу заговорил на тему, которая, по-видимому, станет его любимой на ближайшие несколько месяцев,— о "безопасности спроса":
— Я обратил внимание наших коллег на то, что если, скажем, по газу Евросоюз покрывает за счет российских поставок 44 процента своих потребностей, то в общем экспорте российского газа 67 процентов — это европейские поставки, поставки в Европу. Это значит, что по сути-то своей Россия сегодня даже больше зависит от европейских потребителей, чем потребители от своих поставщиков.
Жозе Мануэль Баррозу, взяв слово, также говорил об энергетике. Но прежде всего он попытался исчерпывающе охарактеризовать господина Путина, заявив, что встречался с ним как с "глобальным игроком, имеющим глобальную ответственность".
— Мы можем четко сказать, что России необходима Европа так же, как Европе необходима Россия,— сказал глава Еврокомиссии.— Нам необходимо признать эту взаимозависимость и выиграть от этого. Нам необходимо повышать уровень взаимного доверия. Для этого необходимы транспарентность, верховенство права, взаимность в наших отношениях и отсутствие дискриминации. Открытость рынков и доступ к ним.
Господин Баррозу говорил сейчас об Энергетической хартии. О ней же был и первый вопрос, заданный российскому президенту. Немецкий журналист спросил, готов ли господин Путин включить вопросы энергетики в новое соглашение о партнерстве и сотрудничестве. Владимиру Путину вопрос явно понравился.
— Я думал, сейчас вы будете политизировать что-нибудь, напридумываете, а вы серьезный вопрос задаете! — с улыбкой сказал президент.
Он отвечал долго и такими общими словами, что, казалось, так и не дойдет до сути. И лишь в конце сказал:
— Вообще-то мы не возражали бы, если бы эти принципы туда были заложены. Хотя кроме энергетики у нас существуют высокие технологии, авиация, космос, биология и так далее, и так далее.
Это была еще одна домашняя заготовка. Господин Путин хотел дать понять, что либерализовать только энергетический рынок у европейцев в отношениях с Россией не получится. Нагрузка будет максимальной.
— Вы знаете, что с обеих сторон есть определенные сложности,— с сожалением, пожав плечами, произнес господин Ванханен. Он, видимо, окончательно понял, что президент России готов вести переговоры об Энергетической хартии только в рамках нового СПС.
— Откровенно говоря,— добавил господин Баррозу,— я считаю, что мы не должны допустить, чтобы вопросы энергетики раскололи Россию и Европу, как в свое время коммунизм.
По всей видимости, похожие заявления звучали и во время ужина. Матти Ванханен, ничуть не удивившись, поддержал идею председателя Еврокомиссии.
— Многие из вас ожидали до этого саммита, что Союз (Европейский союз.—Ъ) будет разделен в вопросе энергетической политики,— произнес премьер-министр Финляндии.— Я мог бы попросить поднять руки тех, кто ожидал этого.
Он посмотрел поверх голов журналистов. Лес рук.— Таких достаточно много,— казалось, обрадовался он своему предположению.— Но мы были очень сплочены. Наш метод перед саммитом был таким: мы планировали сначала провести обсуждение между странами--членами ЕС и найти общую позицию для встречи с президентом Путиным. И нам это удалось. В частности, поэтому у нас состоялась сегодня такая успешная дискуссия с президентом Путиным.
Дискуссия была настолько успешной, что главные переговорщики, стоя у микрофонов, почти не глядели друг на друга. Очевидно, главный успех этой дискуссии состоял в том, что стороны исчерпывающе выяснили позиции противника.
После этого президент России получил вопрос про Грузию. Он, разумеется, готовился и к этому вопросу.
— К нашему великому сожалению и крайнему беспокойству,— заявил он,— ситуация развивается в направлении возможного кровопролития. Сегодняшнее грузинское руководство стремится к восстановлению территориальной целостности военным путем, о чем практически в открытую заявляет. А давайте обратим внимание, о ком идет речь. Речь идет о совсем малых народах Кавказа. Южная Осетия, Абхазия — это государственные образования, народы гораздо меньшие, чем сама Грузия. Вот в чем беда и трагедия. Нам с вами надо предотвратить кровопролитие в этом регионе. А вопрос совсем не в каких-то зловредных кознях России.
Таким образом, выяснилось, что все последние проблемы в российско-грузинских отношениях связаны с намерением предотвратить кровопролитие, а не наоборот.