Японское лицо мирового искусства
Ясумаса Моримура в галерее Гари Татинцяна
Рекомендует Ирина Кулик
Жанр двойников или трансформеров распространен не только на задворках шоу-бизнеса, где бродят несметные толпы лже-Элвисов и поддельных Мэрилин Монро и Тин Тернер, но и в современном искусстве. Прародителем арт-травестии, как, впрочем, и многого другого, стоит признать Марселя Дюшана. Французский дадаист не только придумал свое женское альтер эго — некую Рроз Селави,— но и превратил в травести Джоконду, пририсовав ей усики, после чего Мона Лиза стала не только самым известным и растиражированным, но и самым пародируемым произведением мирового искусства.
Но свою самоценность арт-травестия обрела в постмодернистском искусстве, где любая идентичность стала считаться ложной, а любой персонаж с живописного полотна или киноэкрана был заведомой цитатой, готовой к употреблению в самом непредсказуемом контексте. В середине 1970-х годов начала свою художественную карьеру знаменитая американка Синди Шерман, фотографирующая саму себя то в образе героинь несуществующих фильмов, то в гриме персонажей старинной живописи. А с 1980-х себя в качестве универсального двойника всевозможных персонажей высокой и массовой культуры предлагает японец Ясумаса Моримура. И этот маскарад принес ему мировую известность.
Японский художник снимает свои сложносочиненные, сделанные с применением тяжелого мейк-апа, муляжей и компьютерных спецэффектов автопортреты, опираясь на два неисчерпаемых источника вдохновения — историю европейского искусства от Да Винчи (Моримура, разумеется, не преминул сняться в образе Джоконды) и Рембрандта до прерафаэлитов и импрессионистов и "кумирню" кинодив: Марлен Дитрих, Брижит Бардо, Рита Хейворд, Фэй Данауэй и, естественно, Мэрилин. А своего рода апофеозом этих стратегий имитации стали автопортреты в образе Марселя Дюшана в гриме Рроз Селави и в облике одной из вымышленных киногероинь Синди Шерман (последнее произведение Моримура трогательно озаглавил "Моей сестричке").
Японский художник снимается только в обликах персонажей западного пантеона и явно отдает предпочтение женским образам, хотя в его репертуаре есть, например, не только Саския, но и держащий ее на коленях Рембрандт. Его пристрастие к женским ролям часто связывают с традицией традиционного японского театра кабуки, в котором играют только актеры-мужчины: густой и утрированный мейк-ап художника и вправду напоминает грим актеров кабуки. Впрочем, при желании найти какие-то сугубо азиатские ассоциации фотосессии Ясумаса Моримура могут напомнить и тайские шоу трансвеститов, также очень любящих образ Мэрилин Монро.
Впрочем, амбиции Ясумаса Моримура сводятся не столько к флоберовскому "Мадам Бовари (Джоконда, Монро, Синди Шерман) — это я", сколько к "Государство (то есть искусство) — это я" Людовика XIV. Он готов преобразиться не только во всех персонажей каких-нибудь многофигурных полотен Рембрандта или Гойи, но и во все цветы или плоды всех когда-либо написанных натюрмортов — например, в каждый из вангоговских подсолнухов.
Галерея Гари Татинцяна, с 20 октября до 30 ноября
подпись
Ясумаса Моримура подменяет собою всех персонажей "Капричос" Гойи