Афиша

"Рики Бобби — король дороги"

Фильм режиссера Адама Маккея скорее напоминает хорошо отрепетированное реалити-шоу с плоскими шуточками, вызывающими дружные приступы смеха, визгом тормозов и предельно предсказуемым накалом страстей.

Самовлюбленный Рики Бобби (Уил Фаррелл) грезит гоночной трассой с детства, мечтая стать, как его отец (Гари Коул), профессиональным гонщиком. Он устраивается в подмастерья к горе-гонщику Терри Шево (Адам Маккей), крутит гайки и полирует капот. А тот, вальяжно развалившись на солнышке, потягивает кока-колу. Рики, не долго думая, угоняет его автомобиль. Понятно, что дальше все пойдет по накатанной: вот он уже звезда гонок серии Nascar, а вокруг него стайками вьются репортеры и вспыхивают фотокамеры, девушки теряют сознание, как только он замаячит на горизонте. Рядом с ним преданный друг детства и напарник Кэл Нофтон (Джон Си Рейли), ну очень красивая жена, два маленьких сына, и кредитные карты трещат от поступающих на них средств.

Очевидно, что так долго продолжаться не может. Однажды против него выступает лучший гонщик "Формулы-1" Жан Жиро (Саша Барон Коуэн), и он, а не Рикки, становится новым "королем дороги", а бывший чемпион вместо пьедестала попадает на больничную койку. Врачи запрещают даже думать о возвращении на трассу, но, несмотря ни на что, ответный заезд таки состоится.

"Проклятие-2"

Это "Проклятие" у японского режиссера Такаши Шимидзу хоть и числится вторым, но на самом деле оно четвертое. Первые два датируются 2000 и 2003 годами и были сняты с участием японских актеров. В 2004-м американцы захотели ремейк на первые две части о призраках и пригласили опять же Шимидзу.

Все тот же дом в Токио, в стенах которого обитают ужасающие призраки, кровожадно убивающие нежданных гостей. В предыдущей серии одной девушке все-таки удалось спастись из проклятого места, но теперь расплачиваться за это предстоит ее младшей сестре (Эдисон Чен). Девушку будут преследовать кровавые глаза, нечеловеческие звуки, расползающаяся слизь и заморенный мальчик с синими губами — неотъемлемая часть всех "Проклятий", прошлых и будущих.

"Коллекция Пинтера" в Театре оперетты

"Коллекцию Пинтера", поставленную одним из самых модных московских режиссеров Владимиром Мирзоевым, киевские зрители уже видели три года назад. И, в общем, не были разочарованы. Текст абсурдистской драмы прошлогоднего нобелевского лауреата Гарольда Пинтера в антрепризной интерпретации присмирен комическими интонациями, пересыпан конфетти умопомрачительных гэгов, сочинять которые режиссер большой мастак, убаюкан ленивым артистизмом с равной степенью беззаботности играющих в спектаклях господина Мирзоева хоть Шекспира, хоть Мольера, хоть Ростана Сергея Маковецкого и Максима Суханова. Эта пара, изображающая в "Коллекции" приятелей-модельеров, обряжена к тому же в шикарные костюмы, придуманные постоянным кутюрье и сценографом мирзоевских спектаклей, дизайнером Павлом Каплевичем. Щеголяет на сцене в затейливых нарядах от Каплевича, очаровывая публику, как выразился один едкий критик, "предзакатным эротизмом" и приглашенная в проект из театра "Ленком" актриса Елена Шанина. Принципиально отказался играть в вычурных одеяниях, созданных к спектаклю, только четвертый участник звездного квартета "Коллекции Пинтера" — Валентин Гафт. Что, по-видимому, режиссера только потешило: знаменитому актеру "Современника" досталась роль обманутого мужа, который на протяжении полутора часов действия с ослиным упрямством и маниакальностью мазохиста старается уличить свою жену в измене. Между тем ни она, ни ее предполагаемый любовник, ни его закадычный дружок подтвердить или опровергнуть факт адюльтера и сами не могут. Загадка, кстати, так и остается в пьесе нераскрытой. По большому счету, не сильно заботит она и авторов спектакля. Как и в большинстве постановок Владимира Мирзоева, главным в "Коллекции Пинтера" является не содержание, а сценический антураж — пикантные репризы, парадоксальные актерские реакции, комическое несовпадение слова и жеста, переживания и сопровождающей его гримасы. И, конечно, общий тон представления — необязательной артистической забавы. Впрочем, именно такой стиль и требует от исполнителей филигранного мастерства.

Киевский государственный театр оперетты / 19 (19.00)

Давид Мирецкий в Художественном музее

Некоторые картины Давида Мирецкого, представленные на выставке, которая открывается сегодня в Национальном художественном музее, задуманы в Киеве, но на свет появились в Нью-Йорке. В США художник перебрался в середине 1970-х годов, чтобы советская реальность не слишком мешала ему изображать быт советского человека. По прошествии многих лет выяснилось, что ничего интереснее лиц на киевских улицах, в столовых и на пляжах он так и не нашел, хотя увлекся в Америке концептуальным искусством и даже сделал несколько провокативных проектов ("Кто мессия?", "Кто враг?", "Моральное большинство"). Изменились за это время не персонажи картин, а их восприятие. То, что раньше казалось сатирой на советский строй, в работах последних лет оказалось грустной повестью о самой обыкновенной жизни.

На первый взгляд, Давид Мирецкий делает то, что предписано главной догмой реализма. Его герои — производная быта, который их окружает, и вне этой мебели, одежды, тесных магазинчиков и бесконечных неряшливых застолий они просто не существуют. Вся соль в том, что Давид Мирецкий — слишком последовательный реалист. Его фигуры не просто вписаны в интерьер, а сливаются с ним — человек и вещь подходят друг к другу так близко, что в их отношениях обнаруживается заряд невыразимого ужаса. Новая масштабная выставка (в этот раз Атлантику пересекли около сорока работ, причем большая часть из них написаны в последние десять лет) — хороший повод вспомнить многих великих, умевших передавать этот абсурд повседневности,— от Брейгеля-старшего до Бориса Кустодиева и Михаила Шемякина.

Национальный художественный музей Украины / с 13 по 29 октября

Олег Жуковский в ЦСИ "Дах"

То, что делает на сцене кочующий со своими перформансами и мастер-классами по всей Европе актер Олег Жуковский, на Западе принято называть физическим театром, а в России — психологической клоунадой. Последнее определение, безусловно, точнее и непосредственно связано с традицией полунинских "Лицедеев", где начинал свою карьеру и сам Олег Жуковский. Позднее он стал работать в отколовшейся от "Лицедеев" знаменитой клоун-группе "Дерево". Коллектив этот с начала 90-х годов обосновался в Германии, создавая удивительные по красоте и оригинальности пластические представления — спектакли, похожие на колдовским образом материализованные сны. Продолжая работать с "Деревом", Олег Жуковский в последние годы практикует и сольные выступления. Программу "Орфей", уже показанную на фестивалях в Англии, Венгрии, России и Чехии, 14 октября сможет увидеть и киевская публика. В этом спектакле-коллаже присутствуют не только традиционные для физического театра элементы — танец, завораживающие пластические пассажи, движение на грани медитации, но и сугубо авторские нововведения. Например, духовные распевы, по-скоморошьи озорные частушки и стихи собственного сочинения. А 13 октября Олег Жуковский примет участие в коллективном перформансе "Сухие крылья", который специально будет репетировать в течение недели на тренингах с молодыми киевскими актерами.

Центр современного искусства "Дах"

"Сухие крылья" / 13 (19.00)

"Орфей" / 14 (19.00)

ФЕСТИВАЛЬ QIEV DANCE 2006

Начавшись в виде сумбурной дискотеки в выставочных павильонах, Qiev Dance постоянно прогрессировал и в какой-то момент перебрался во Дворец спорта — так что теперь он почти похож на настоящий танцевальный фестиваль. При этом первые два года на фестивале можно было как следует потанцевать во время сетов и выступлений лучших современных музыкантов и диджеев. Сейчас же Qiev Dance сделал заметный уклон в сторону ретро. По крайней мере именно так можно расценить присутствие на нем популярных и перспективных The Freestylers и Рона Ван де Бюкена, а также главного гостя фестиваля — бывшего барабанщика легендарных Kraftwerk Карла Бартоса.

Господин Бартос играл с Kraftwerk как раз тогда, когда на сцену под этим именем еще выходили люди, которых со временем отчасти вытеснили (по крайней мере, во время концертов) те самые роботы, которым посвящались диски "The Man Machine" и "Computerwelt". Впрочем, синтетические макеты его лица "настоящего немца" в компании с такими же изображениями Вольфгана Флэра, Ральфа Хаттера и Флориана Хаттера и сейчас можно увидеть на записях старых концертов Kraftewerk и старых фотографиях.

Карл Бартос до сих воспринимается в первую очередь как неотъемлемая часть команды музыкальных инженеров, сумевших озвучить весь научно-технический прогресс конца прошлого столетия. Отыграв двенадцать лет и записав с Kraftwerk самые лучшие альбомы, Бартос решил, что группа уже не развивается, быстро поссорился с остальными и покинул коллектив. При этом сам он все время хотел создавать свою музыку. Начал он с совместных работ со своими легендарными одногодками — участником Joy Division и New Order Бернардом Самнером, Джонни Маром из The Smiths и Эни Маккалски из OMD, объединив все эти эксперименты в проект Electronic.

Впрочем, как оказалось, одного академического образования и желания создавать электронную музыку было явно недостаточно. Придумать что-то более новое, чем это получалось у Kraftewerk, Бартосу было достаточно трудно, а делать что-либо "не как Kraftwerk" после двенадцати лет работы было попросту невозможно. В результате в музыке Бартоса звучат все тот же вокодер, четко и прочно построенная ритм-секция и вереницы компьютерных звуков, для чего он часто программирует свои треки на старых моделях IBM. Интересным в этом всем была только идея — в отличие от Kraftwerk, Бартос озвучивал жизнь celebrities XXI века, а не погруженных в компьютерно-механическое пространство жителей конца века прошлого и их фобии. Получилась обычная техно-дискотека, лишенная какого-либо разума. Неудивительно, что в модных клубах Бартос сразу же разошелся нарасхват.

Поупражнявшись как следует в создании ремиксов и собственных треков, Карл Бартос наконец-то обнаружил, что ни продолжением Kraftwerk, ни чем-то новым его работы так и не стали. Недолго думая он решил вернуться к эстетике электро-попа 80-х, собрав из отдельных звуков и сэмплов Kraftwerk и модных нынче танцевальных ритмов сольную пластинку "Communication". С сугубо музыкальной точки зрения эта пластинка стала лучшим доводом в пользу того, чтобы вернуться в Kraftwerk — уж если так хочется, то лучше заниматься электронной музыкой там. Но кроме музыки Бартоса не менее интересуют всяческие способы коммуникаций, среди которых и средства связи слушателя со сценой. Эту связь господин Бартос берется обеспечивать всевозможными видеосетами, построенными на модном в тех же 80-90-х поп-арте, а также своеобразным копированием поведения на сцене самих Kraftwerk и их полностью автоматизированных дублеров.

Дворец спорта / 13-14 (21.00)

КОНЦЕРТЫ НЕДЕЛИ

Мода на фольклор, который в перекормленной электроникой и мейнстримом Европе назвали словосочетанием world music, докатилась до пределов бывшего СССР не слишком поздно. Теперь наравне с Гораном Бреговичем и Наташей Атлас можно спокойно слушать своих популярных, но уже не андерграундных фольклорных рок-исполнителей, среди которых первое место, безусловно, следует отдать группе "Калинов мост". Как и положено прогрессивным музыкантам из Новосибирска, Дмитрий Ревякин и Владимир Чаплыгин не могли не найти прекрасного в этнике сибирских народностей. В результате в конце 80-х молодежь, уставшую от прямолинейности и не слишком разнообразной "гитарности" русского рока, ожидали записи вполне профессионального блюза и рок-н-ролла "Калинова моста", столь же профессионально украшенных этническим орнаментом. С тех пор группа все время старалась измениться и в своем стремлении к переменам один раз даже успела распасться. Впрочем, этого почти никто не заметил — всего через год самостоятельной работы ее участники собрались вновь и продолжили свои рок-н-ролльные медитации, радуя всех хорошими и очень хорошими альбомами.

"Калинов мост" относится к тем коллективам, которые стареют вместе со своими поклонниками. С одной стороны, приятно видеть на сцене соответствующих свои годам зрелых людей, которые, чтобы угодить своему слушателям, решили все же принять во внимание то, что те все больше слушают концерты в ресторанах, а альбомы — в проигрывателях своих автомобилей. Возможно, именно поэтому Ревякин с Чаплыгиным в конце концов и предложили в начале года пополнить фонотеки неожиданно ровной и какой-то безыдейной пластинкой "SWA". Все было понятно — вот гитары, вот те же тексты, вот намеки на фольклор сибирских племен. Но поскольку "Калинов мост" понятным быть вовсе не должен, то впечатление осталось не самое лучшее. Убрать неприятный осадок можно будет во время живого выступления группы, которая, решив причесаться в записях, все же не отважилась изображать из себя на сцене профессионалов, напрочь лишенных какой-либо души в своих песнях.