Слеза современности
Тут случились два события, по поводу которых у меня возникло одно мнение.
Во-первых, Юрию Михайловичу Лужкову исполнилось 70 лет. Во-вторых, Зураб Константинович Церетели поставил "Слезу" напротив Нью-Йорка на Гудзоне.
До эпохи укрепления вертикали я много и часто писал о Юрии Лужкове и все — критически. Я разоблачал его за то, что он разрушает старую Москву и возводит некрасивую новую, руководствуясь соображениями капиталистической наживы. Я не то чтобы изменил это мнение ближе к его 70-летию, иногда я по-прежнему так думаю. Но я заметил, что на фоне укрепленной вертикали это мнение как-то совершенно не звучит. И если раньше я ощущал достоинство своей позиции, бросая вызов лужковскому стилю, то постепенно оно куда-то улетучилось. А сам я превратился в какую-то бабусю, шамкающую во дворе: "Не люблю башенки, не люблю башенки" в надежде, что проходящий мимо внучок, поступивший в ФСБ на службу, погладит и одобрит: "Верно мыслишь, бабуся. Пора Лужка мочить".
Я принял решение не критиковать Юрия Лужкова, а только хвалить архитекторов, которые строили в Москве не в лужковском стиле, а с намеком на авангард и хай-тек. Но тут постепенно стала вырисовываться ужасная картина. Раньше я их тоже хвалил, но за то, что они противостоят дикому вкусу Юрия Лужкова, наводнившего Москву Церетели. Теперь же оказалось, что без этого их вовсе не за что хвалить.
Они производили подделки под среднеевропейскую рядовую коммерческую архитектуру из стекла и металлопрофиля и страшно ею гордились. В частных разговорах они намекали, что если бы не Лужков, то этот профиль и стекло загнули бы, как Заха Хадид и Карим Рашид. Трезво оценивая результат, я понимал, что роль Юрия Михайловича здесь позитивна и загибать больше не надо. А кроме того, выяснялось, что антилужковское содержание этих подделок под Запад — единственное их культурное содержание. И когда Юрий Михайлович, несколько пригнутый процессом укрепления вертикали, перестал с ними бороться, сказать про эту архитектуру что-нибудь интересное для общественности оказалось невозможным.
В день 70-летия следует честно признать, что Юрий Михайлович Лужков — единственный, кто сделал архитектуру общественно значимым явлением. Люди в принципе стали интересоваться, как выглядит город и что в нем строят. А этого давно не было. Именно поэтому появилось само понятие "лужковский стиль". До того у нас были только хрущевский и сталинский, остальных властителей в городе не заметили.
Одна у нас всегда была отрада — сказать, что все это невероятно провинциально. И тут Зураб Церетели, открытый Лужковым, чей Петр всегда был символом провинциальности Москвы, взял и поставил "Слезу" на Гудзоне — рядом со статуей Свободы. Положение сложилось тяжелое. Нам нужно было срочно доказать, либо что событие это маргинальное, либо что в Америке ничего не понимают в современном искусстве. Мы попытались сделать и то и другое. Но выглядело это средне.
Что не понимают в современном искусстве, вышло не очень, потому что в роли главного непонимающего выступал президент Клинтон, а в роли знатоков — группа граждан с Брайтон-Бич. Что событие малозаметное, мол, присутствовал только действующий шеф ФБР и бывший президент Клинтон. Да и расположена "Слеза" на старой военной базе. Нет, я себе представляю попытку объявить маргинальным событием памятник весом в 135 тонн, который против въезда в Москву изваяет американский скульптор и который приедут открывать господа Ельцин и Патрушев. Па-адумаешь, дескать, и смотреть нечего.
Нестыковка вышла. Если есть в московской архитектуре сегодня общественное содержание, то исключительно от господина Лужкова. И можно сколько угодно объявлять его провинциальным, но все равно окажется, что Москва — это стартовая площадка для великого скульптора Церетели, который встал в ряд со статуей Свободы. Это ответ ненавистникам России! Есть русские художники, покорившие мир,— Малевич, Кандинский, Церетели. Причем последнего открыл Лужков.
Так что тут два выхода. Если любишь современность — люби двух кумиров, Церетели и Лужкова. Или вали отсюда, куда подальше. В эпоху Тацита или Марцелина. Интересно, можно ли сегодня издавать газеты из событий древнеримской истории?