Ваня и Маша, вернувшись из летних отпусков, пошли на работу, в детский сад. Придя, они обнаружили, что их детский сад закрыт.
— Папа, представляешь,— говорила мне Маша потом,— мы приходим, а нам двери не открыли! Я за ручку дергала! Ваня за ручку дергал! Мама за ручку дергала!
Я хотел спросить, зачем же мама-то за ручку дергала, если и так с самого начала было понятно, что дверь закрыта на ключ, но осекся. Нет, лучше не подрывать детскую веру в то, что Алена может пройти через закрытую дверь (и детей провести). Для меня прежде всего лучше.
В общем, оказалось, что у детей больше нет детского сада. Это вообще-то возмутительная история. Префектура Северо-Западного округа уже несколько месяцев не может отобрать детский сад #1019 у организации, которая когда-то строила на Октябрьском поле жилье для своих сотрудников, и на первом этаже одного такого дома был детский сад, в который ходили мои дети. Потом предприятие полностью дискредитировало себя в этом вопросе. Оно оказалось не в состоянии содержать эти дома, и теперь их должны передать префектуре. Срок аренды принадлежащего городу детского сада тоже давно закончился. Но организация не хотела расставаться с детским садом по понятной причине: за каждого ребенка, который ходил туда, его родители платили почти $400. При этом условия содержания детей были, уверенно говорю, хуже, чем в обычном муниципальном детском саду (в муниципальном хотя бы ремонт время от времени делают).
Но Маша и Ваня все равно ходили в этот детский сад. На бытовых удобствах они как-то не акцентировали своего внимания. Им нравилось ходить в детский сад (они только там понимали, видимо, что они не одни такие несчастные). Нам тоже нравилось, потому что только этот детский сад был в двухстах метрах от нашего дома. Ну а главное — мы как-то свято были уверены в том, что им это нужно даже больше, чем нам.
И вот все рухнуло. Детский сад закрыт. Организация не хочет сдавать дом, в котором находится наш детский сад, городу в товарном виде (категорически отказывается сделать хотя бы косметический ремонт), а город отказывается его в таком виде принимать. При этом город летом отремонтировал наш детский сад, и он готов к употреблению Ваней, Машей и еще несколькими десятками детей, которые 1 сентября, как и наши, подошли к закрытым дверям и поняли, что их выкинули на улицу.
Для многих семей это оказалось катастрофой. Для нашей — большой неприятностью. Ваня надеялся увидеться в детском саду с Настей, за которой гонялся всю весну, но так и не догнал — в глобальном значении этого слова. Маша вынашивала более хитроумный план.
Оказалось, за всеми летними заморскими и заокеанскими хлопотами она не забыла про Степана — мальчика, который в этом году пошел в первый класс. Многое, если не все, в жизни моей дочери той весной было связано с этим мальчиком, и уж точно гораздо больше, чем я мог себе представить. И даже израильский мальчик Илья не смог вытеснить из ее светлой головы его светлый образ.
И вот Маша поделилась со мной следующим сложносочиненным предположением:
— Папа, к нам в садик ходит его сестра. И смотри: он такой приходит, чтобы забрать ее из детского сада...
— Маша,— говорю я,— как это он приходит за ней? Ему же еще семи лет нет.
— Но он же уже в школу ходит! — говорит Маша.— Конечно, он приходит за ней. Он входит, кричит: "Катя!" Кате Екатерина Юрьевна говорит: "Катя, за тобой пришли!" И тут он видит меня!
— А ты что делаешь в этот момент?
— Я? Ну в игрушки вроде играю, а на самом деле на него смотрю. И тут он меня тоже видит!
— И что?
— Что?! — с возмущением переспрашивает меня Маша.— Вместе начинаем играть!
Но двери детского сада оказались закрыты. Потом, через пару дней, все-таки нам удалось на время пристроить наших детей в соседний детский сад. Он дальше, а главное — переполнен. Но Маша с Ваней вернулись оттуда по крайней мере неразочарованными. Они обнаружили там и Настю, и еще половину детей из нашего детского сада.
— Папа,— сказала Маша,— мне, правда, кровать пока не дали.
— Как же ты спишь там?
— Кое-кто у нас спит сидя,— доверительно сообщила мне Маша,— а я же вообще спать никогда не хочу. Мне понравилось, папа!
Но самая главная история произошла еще через два дня. Когда мне Маша ее, захлебываясь от восторга, рассказала, я даже не поверил, честно говоря. Но Алена все подтвердила. В общем, Степа пришел в этот детский сад забирать сестру, которая тоже перешла туда из нашего детского сада! Но маму еще с собой он взял.
И увидел он Машу.
— Ну что, наигрались вы с ним? — подозрительно спросил я.
Я ведь эти игры слишком хорошо знаю и даже не постыдился описать пару из них в этой колонке еще весной.
— Нет, папа,— сказала Маша.
В глазах ее стояли слезы.
— Почему? — я неожиданно для себя очень расстроился.
— Застеснялись,— прошептала Маша.
— Вы что, сделали вид, что не узнали друг друга?! — с тревогой (за девочку) переспросил я.
— Сделали! — разрыдалась Маша.