Размышляет Сергей Ходнев
Если произнести "музыкальный фестиваль", то ничего более-менее определенного это словосочетание никому не скажет. Даже если уточнять, что музыка имеется в виду классическая. Все равно надо упомянуть, где проходит этот самый фестиваль (в столице или в провинции), кто его проводит, зачем проводит, кого именно зовет. Но вот если произнести "фестиваль старинной музыки", то даже почти не потребуется дополнительного введения в курс дела. Хотя бы в общем приближении, но понятно, на что это может быть похоже.
Вообще-то это немножко странно. Фестивали старинной музыки не то чтобы делаются под одну гребенку, у них тоже есть своя иерархия. Музыканты, опять же, разные. Не говоря уже о необозримом массиве самой "старинной музыки" — под этими словами понимают все, что было написано от Средневековья до конца XVIII века. Если сравнивать с двумя столетиями музыки, которая в академических залах звучит чаще всего, то выглядит впечатляюще.
И все равно так случилось, что за словами "старинная музыка" закрепилась некоторая стандартность. Как за словами "джаз" или "этника". Конечно, индивидуальные мнения на этот счет доходят подчас до нелепиц. Те "фаны", что попроще, могут и сказать, что после Моцарта вся музыка как-то измельчала, но вот старинная музыка — вся, как институт,— это да, высокое искусство. Может быть, тут произошла некоторая подмена понятий по аналогии с живописью: вот валим мы в просторечии в одну кучу и Рафаэля, и Рембрандта, называя их "старыми мастерами", и ничего, зато сразу понятно, что речь идет об искусстве почтенном, подлинном, искусстве идеалов и душевных высот, на котором и детей не стыдно воспитывать.
Но есть у этого стандарта и еще одно свойство. Люди уже привыкли к тому, что если им пообещали старинную музыку, значит, будет на тот или иной лад интересно. Неизвестные произведения или даже целые музыкальные пласты, непривычное звучание того, что известно. Поэтому честно будет сказать, что огромная аудитория старинно-музыкальных мероприятий по всему миру привлечена в том числе и аттракционностью, а не только высокими музыкальными восторгами. Что, впрочем, не плохо и не хорошо: судить пристало все-таки не публику, а исполнителей и те результаты, которые они показывают.
По-настоящему удивительно во всем этом одно: непростая судьба фестивалей старинной музыки более-менее международного уровня у нас, в России. При том что спрос велик, предложение остается довольно скромным. Допустим, проклюнувшийся в прошлом году московский "Антиквариум", несмотря на бойкие обещания, сник по организационным причинам. Точнее говоря, денежным: в финансы все упирается, и тут тоже есть чему дивиться — денег в сфере академической музыки вращается не так мало, и непонятно, какая такая магия мешает часть этого потока направить в соответствующее русло. Вот уже какой год — ситуация, в Европе просто невообразимая,— единственным крупным фестивалем в России остается Earlymusic, сначала петербургский, потом захвативший и Москву, а теперь приросший еще и региональными столицами. Хоть какое-то утешение, но, с другой стороны, делается Earlymusic в основном на пробивной силе частного энтузиазма. А таких энтузиастов немного. И если с Earlymusic, не дай бог, что-то произойдет — совершенно непонятно, кто будет создавать ему замену.