выставка архитектура
В Венеции открылась Х Архитектурная биеннале, самая главная архитектурная выставка мира. Из Венеции специально для Ъ — НИКОЛАЙ Ъ-МАЛИНИН.
Биеннале открыта пока только для прессы, но высокие гости тоже уже валят валом. Уже выступали Норман Фостер, Заха Хадид и Массимилиано Фуксас, а сегодня ожидается сам Рем Колхас, который прежде от участия в биеннале категорически отказывался. Согласился же он потому, что тема биеннале — "Города: архитектура и общество" — это как раз то, что он считает самым важным и интересным. Правда, журналисты, а особенно фотографы, клянут и Колхаса, и куратора биеннале Ричарда Бердета последними словами. Потому что снимать нечего. Тема, кто спорит, архиважная, но вот раскрывают ее все примерно одинаково. Графики, чертежи, диаграммы, фотографии, видео, но при этом совсем нет объектов. Красивых макетов, деталей в натуральную величину — всего того, чем привыкла поражать эта выставка. Или, говоря иначе, того, что называется формой.
В каком-то смысле это отражение реальной ситуации: города утрачивают форму. Расползаются субурбиями, размываются самочинной застройкой, утрачивают общественные пространства. А иногда их сметает ураганом: американский павильон посвящен Новому Орлеану. Заходишь — и в ушах завывает ветер, под ногами лежит аэрофотосъемка того, как двигалась Катрина, на стенах — красивые (слишком даже красивые) фотографии разрушений. Ну а последний зал посвящен проектам будущего Орлеана: все такое слегка аэродинамическое и на ножках, как будто бомба дважды падает в одну воронку. Конечно, в дезурбанизации есть некая элегическая прелесть. В павильоне Венесуэлы хаотичная застройка Каракаса показана как роскошные ковры (вид сверху), а бельгийская экспозиция так и зовется "Красота обыденности". Медитация над картой города, фотографии пустых пространств, высокая европейская тоска.
А вот японцы умудрились разглядеть в обыденности своих улиц весь европейский арт ХХ века. Синий сарай — это, конечно, Ив Кляйн, две связанные шины у стены — Марсель Дюшан, вразнобой крашенная стена — Марк Ротко. Ну и сама новая японская архитектура тоже отлично усвоила уроки европейской культуры, что видно по выставленным тут проектам. Так что зря глумятся европейцы, считая, сколько раз японские туристы фотографируют достопримечательности их столиц. Отказываются печалиться про будущее города и французы. По традиции, заложенной Жаном Нувелем, их ответ на тему биеннале всегда вызывающе парадоксален.
Вот и сейчас они соорудили в своем павильоне нечто здорово напоминающее "Леса в лесах" — был такой проект у московского "Обледенения архитекторов". Это действительно строительные леса, насквозь пронзающие павильон и уходящие высоко вверх, на каждом уровне которых живет какая-то функция. Внизу кухня, где, не смущаясь посетителей, студенты варганят ужин. Чуть выше — одноместные кластеры-спаленки. Над крышей — душ, сауна и ванна (приглашаются все), ну а на самой верхотуре — смотровая площадка с гамаком. Как метафора молодежной субкультуры, прокладывающей собственные пути-леса сквозь традиционную архитектуру павильона-города, это здорово, а для честного ответа на вопрос масштаб слишком сбит.
Впрочем, самую эффектную интерактивную инсталляцию на тему сбивания масштаба показали англичане. Вспомнив о том, как в годы войны город Шеффилд спасали от бомбардировок, воздвигая посреди застройки гигантские деревянные качели или другие обманки, кураторы предлагают посетителям самим подвигать по столу аналогичные предметы, наблюдая на экране, как меняется пейзаж города. В канадском павильоне садишься на велосипед и крутишь педали, ускоряя движение своего альтер эго, пролетающего перед тобой на экране над городом. А в немецком — забираешься на крышу, равняясь по дороге с фотографиями небоскребов, тянущихся до самого потолка, чтобы на крыше обнаружить дивный вид на венецианскую лагуну.
Ну и наконец, российский павильон. О замысле его Ъ рассказывал главный и единственный экспонент — Александр Бродский (половина заходящих в наш павильон интересуются, кто он "тому Бродскому"). Он представил проект "Населенный пункт". Внизу сменяются фотографии построек архитектора: павильон для водочных церемоний, домик на Клязьминском водохранилище, квартира Марата Гельмана, ресторан "Улица ОГИ", клуб "Апшу". Все завалено снегом, что уже само по себе вызывает у посетителей уважение. В фойе главного зала — грустное хоум-видео: один ненастный зимний день в Москве, снятый из квартиры Бродского на Студенческой улице. Можете себе представить: облезлые дома, редкие пешеходы, еще более редкие машины. И вдруг во всю эту привычную грусть-тоску вплывает звук шарманки. В главном зале стоит аквариум, на дне которого город, а если покрутить ручку шарманки, то с неба начинают сыпаться хлопья снега. Сказать по правде, сыпятся они неохотно, точнее, не успевают толком всплыть со дна, раздуваемые специальными приборчиками. Но жутко щемящее чувство от этого даже острее. Идея все равно работает, хотя вряд ли жители Европы увлекались в детстве такими поделками: когда берешь картонную коробку, вырезаешь дыру, затягиваешь ее пленкой, задник разрисовываешь как город, вниз кладешь вату — и вот тебе зима в городе.
А рядом еще одна история. Отраженный в зеркалах дом превращается в город, а в окнах его жители заняты самыми разными делами — кто сном, кто сексом. Это еще одна детская забава: подглядывать в театральный бинокль за соседями, надеясь узреть там что-то удивительное. А удивительного ничего нет, все заняты одним и тем же, и, множась в зеркалах, обыденность превращается в узор, деться от которого некуда, только самому стать его частью. В общем, нет у нас ни графиков, ни планов, но есть редкая на биеннале человеческая составляющая. И по эмоциональному впечатлению наш павильон многих оставляет позади. Это, конечно, совсем не про будущее города, с будущим у нас вообще большие проблемы, но зато ни у кого нет такого острого и красивого переживания прошлого.