Самая успешная выставка этого года во Франции, а заодно и во всей Европе проходит не как обычно в Париже, но в провинции. Музей Гране в Экс-ан-Провансе показывает ретроспективу Сезанна. Атмосфера билетного дефицита и культурного ажиотажа напоминает о советских временах, считает посетивший выставку специально для Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
Столетие со дня смерти Сезанна, отмечаемое в этом году, выглядит не столь грозным событием, как юбилей Моцарта или Рембрандта. Виноват в этом отчасти сам художник. Во-первых, потому, что он не композитор, чьи произведения можно исполнять хоть на каждом перекрестке, во-вторых, гравюр в коммерческих масштабах не штамповал (а выставок рембрандтовской графики по всей планете в этом году как обещаний накануне выборов).
От Сезанна вообще осталось немного, его работы наперечет, и потому ретроспектива такого масштаба, как в Экс-ан-Провансе, если и возможна, то действительно лишь пару раз в столетие. И то если партнером ее выступает Национальная галерея в Вашингтоне (там выставку показывали весной). 117 работ, отобранных из музеев всего мира, от Бразилии до России, от Венгрии до Канады, объединены одной темой — "Сезанн в Провансе". О роли, которую пейзажи родного края сыграли в творчестве художника, известно всем, но впервые этот сюжет стал темой отдельной экспозиции.
Центром ее оказалась гора Сен-Виктуар, которую Сезанн рисовал десятки раз с разных точек, в разную погоду и с разными задачами. По метаморфозам этого сюжета, ставшего главным в жизни Сезанна, можно наблюдать, как изменялось его понимание живописи. Поначалу она еще оставалась в рамках эстетики своего времени и пыталась отображать реальность "как она есть" в рамках господствующих традиций. Но постепенно из зеркала это искусство превращается в орудие анализа, а затем и в самостоятельный мир, воссоздающий структуру реальности на принципиально ином уровне. Понять смысл этой атомизации действительности удалось при жизни Сезанна немногим, и к началу 1880-х годов его творчество выглядело абсолютно инородным, инопланетным явлением для подавляющего числа современников. Постимпрессионисты, Пикассо и другие кубисты были одними из первых среди профессионалов, кто оценил всю радикальность нового сезанновского зрения. Среди коллекционеров же первенство за нашими соотечественниками, Щукиным и Морозовым — не случайно работы из Эрмитажа и ГМИИ имени Пушкина занимают в концепции выставки такое почетное место.
Гору Сен-Виктуар можно наблюдать если не из самих залов музея Гране, то с ближайшего холма уж точно — она доминирует над всем ландшафтом. Но Сезанн рисовал не только гору, но и множество других провансальских пейзажей, будь то рыбацкая деревушка Эстак вблизи Марселя (сейчас она формально в черте города, но все по-прежнему такая же симпатичная) или окрестности самого Экса. Жас-дю-Бюффон и Бибемус — эти места всегда были известны биографам и ценителям Сезанна, поскольку они фигурировали в названиях его полотен и поскольку здесь располагались его мастерские. Но хотя Экс, при жизни художника не воспринимавший его всерьез, а то и откровенно над ним насмехавшийся и издевавшийся, давно уже понял величие своего жителя и все делает для его наследия, для посещения долгое время была открыта лишь последняя мастерская художника, та, что он построил в последние годы жизни на дороге Лов. И лишь сейчас, вместе с выставкой, публике стали доступны знаменитый сад в Жас-дю-Бюффоне, отображенный на многих сезанновских полотнах (в дом с ателье еще не пускают, он требует реставрации) и карьер Бибемус. Посреди его экзотического ландшафта стоял домик, где художник работал в 1890-е годы и откуда открывается вид на его любимую гору. За сто лет пейзаж, конечно, изменился, в основном из-за выросших деревьев, но это не мешает стекаться в Экс тысячам поклонникам сезанновского творчества со всего света.
В Эксе и вокруг проходит с десяток выставок, связанных с эпохой Сезанна. Самые интересные, в Музее истории Экса или во Дворце изящных искусств в Марселе, показывают художников Прованса, у которых Сезанн не то чтобы учился, но чьи работы точно видел и у которых кое-что перенял. Во-первых, многие из них уже рисовали его любимую гору Сен-Виктуар, во-вторых, и среди них попадались очень качественные авторы. По каменоломням Бибемуса поклонников Сезанна и адептов художественного туризма водят в рамках организованных экскурсий по четко определенным маршрутам (на саму гору летом не пускают из-за опасностей пожаров — не так давно огонь уничтожил многие леса вокруг Экса). Строгость правил не отпугивает публику: желающих так много, что предварительная запись является делом практически обязательным даже для ландшафтного тура.
Стоит ли говорить, что сама сезанновская выставка собирает огромное количество зрителей. В день здесь бывает более 3,5 тыс. человек, что для провинциального музея выглядит настоящим шоком (к счастью, Гране решительно отреставрировали к этому году, увеличив его выставочную площадь в три с лишним раза). Очередь в кассу занимают в полвосьмого утра, она растягивается на сотни метров, 300-400 человек в ней привычное дело. Но в день обычно продается не более ста билетов — остальные места давно уже зарезервированы по интернету или в кассах предварительной продажи.
Организаторы оказались не совсем готовы к такому повороту событий. "У нас маленький город,— говорят они.— И такого наплыва публики никто не ожидал". Уже по ходу выставки пришлось вводить дополнительный "ноктюрн" в неделю, когда музей открыт до 11 вечера, сейчас же обсуждается возможность перехода на режим "24 часа в сутки" хотя бы в последние дни работы выставки (подобный опыт в выставочной жизни известен, например, так поступают в Лондоне). Выставку подготовили два куратора, Дени Кутань из музея Гране и Филипп Конисби из Национальной галереи Вашингтона. Версия выставки в Эксе отличается обширным педагогическим отделом: в подвалах музея построили настоящие театры, с куклами и компьютерами, помогающие лучше понять сезанновский мир.