Мексиканцы, похожие на казахов
Российский режиссер Сергей Бодров выпускает в прокат «Кочевника»
История фильма "Кочевник" характерна для эпохи глобализации, которая окончательно превращает кинематографистов в кочевой народ, почти лишенный национальности. Этот мегапроект был задуман в Казахстане давно и начал осуществляться американцами: пригласили Милоша Формана как продюсера и другого режиссера чешской "новой волны" Ивана Пассера, полагая, что им как восточным европейцам ближе казахские реалии. Фильм собирались закончить еще в 2004 году, но экономические и погодные условия, а также явные кадровые непопадания не позволили завершить работу.
На следующем этапе заменили оператора, самого Пассера поменяли на Сергея Бодрова; в титрах фильма стоит еще и третий режиссер — Талгат Теменов. Замены и раньше случались на больших постановках, часто рождавшихся в муках: классический пример — фильм "Клеопатра", где сменились три режиссера. Но своеобразие ситуации с "Кочевником" в том, что Голливуд оказался сопродюсером национального кинопроекта стратегической важности. Чуть ли не первая фраза фильма — о том, что казахи никогда никому не подчинялись, а завершается он цитатой из президента Назарбаева о трудной, но доблестной судьбе казахского народа.
Картина снималась по-английски, а потом была дублирована на казахский. Перепады между разными режиссерскими индивидуальностями не очень видны, техническое качество съемок вполне приличное, натуральная казахская фактура плюс спецэффекты гарантируют зрелищность. Кони скачут, толпы статистов сражаются, панорамные съемки эффектны, а лица американских исполнителей главных ролей (среди них Джей Эрнандес, Куно Бекер и Марк Дакаскос) вполне, если не придираться, сходят за азиатские. Занятно, что в ролях казахов выступают главным образом этнические мексиканцы.
Сюжет сконцентрирован автором сценария Рустамом Ибрагимбековым вокруг ключевого момента истории, когда Казахское ханство сумело почти победить давних врагов — джунгаров (позднее переименованных в калмыков). Центральной фигурой этой коллизии становится народный полководец Мансур-Аблай, который по рождению был чингисидом (потомком Чингисхана), но оказался сиротой и в юности пас верблюдов под Ташкентом. Его карьера резко пошла вверх после выигранной Анракайской битвы, и ее триумфатор стал мотором национального объединения, преодолев междоусобицы и конфликты между тремя основными жузами (составными единицами ханства). Как высший авторитет он получил титул хана и, как пишется в интернетовских источниках, "сумел, по сути дела, соединить в одно целое все казахские земли, включая Ташкент" (где он и умер). Так далеко фильм, правда, не заходит, иначе к нему потребовался бы комментарий президента Каримова.
Не углубляет "Кочевник" и другую скользкую тему, которая вовсю разрабатывается в постсоветской казахской историографии,— о российской колонизации (раньше звавшейся добровольным присоединением), которая пришла на смену джунгарским набегам. Сергей Бодров-старший оказался идеальным режиссером для завершения этого политкорректного проекта: с одной стороны, русский, с другой — считается одним из отцов казахской "новой волны", с третьей — имеет опыт работы в Америке, в Европе, на Кавказе, даже в Южной Африке. Как сказал он сам однажды, теперь мог бы работать и в Индии, и в Китае, что он почти и делает: его новый фильм "Монгол" о молодом Чингисхане снимается в Монголии с японским актером в главной роли.