Фото: ЮРИЙ МАРТЬЯНОВ
Перед премьерой режиссер Дмитрий Черняков ответил на вопросы "Коммерсантъ-Weekend".
— Практически единственное, что вы сказали публично по поводу предстоящего "Онегина",— обещание, что "осовременивания" не будет и что вам совершенно не хотелось бы, чтобы зритель половину спектакля пытался привыкнуть к непривычному зрелищу. Для человека, хоть немного знакомого с вашими работами, это необычное заявление.
— Скажу сразу: дело в том, что в этом спектакле визуальный уровень восприятия вообще не будет иметь значения. Этот вопрос о визуальности — какой-де она должна быть — для меня иногда бывает даже оскорбителен. В этом спектакле не будет никакой яркой театральности — ни в дизайне, ни в свете, ни в общей "картинке". Не будет нашей современности, но и не будет пушкинской эпохи. Казалось бы, ну какая разница, современные на людях наряды или нет. Потому что не через все это будет разыграна история Онегина, а через совершенно другие вещи.
— Какие именно?
— Пока сказать не могу. Увидите. В общем, я подчеркиваю, это будет наикамернейшее сценическое произведение. Я пытался с помощью чисто театральных средств создать у зрителя ощущение "крупного плана", ощущение, что он как бы подглядывает за очень камерным, обособленным, герметичным миром, который выстроен на сцене. А певцы, соответственно, будут работать так, как будто они находятся в этом замкнутом пространстве, а не перед зрительным залом. Мне кажется, этого удалось достичь.
— Как выстроен спектакль в смысле хронометража — где опера прерывается на антракт?
— Все довольно просто. В спектакле две части. Первая — это все, что происходит вокруг усадьбы Лариных. Вторая — то, что происходит спустя годы в столичной жизни Онегина. Это не равноценные части, потому что в первой пять картин, а во второй — две. Соответственно, одна часть идет полтора часа, а вторая минут сорок. Но по смыслу они должны быть разбиты именно так, спектакль нельзя делить формально — ровно пополам. Потому что тогда граница пройдет перед сценой дуэли, и сцена дуэли окажется пристегнутой к петербургским эпизодам. А сцена бала у Лариных должна иметь немедленное продолжение в виде сцены дуэли. Нельзя, чтобы перед дуэлью зрители уходили в буфет.
— Что касается сценографии — при всей камерности и неброскости, о которой вы говорите, смена декораций будет?
— Да. Один раз, именно в антракте.