дружба народов
Сегодня Ливан посетит генсек ООН Кофи Аннан. Власти Ливана надеются, что его визит поможет снять морскую и воздушную блокаду этой страны, которую вот уже полтора месяца осуществляет Израиль. В противном случае Ливану грозит гуманитарная катастрофа. Однако жителям разрушенного израильтянами подконтрольного "Хезболле" района Бейрута, где побывала спецкорреспондент Ъ ОЛЬГА АЛЕННОВА, она не грозит. "Хезболла" здесь восстановит все сама, и ее сторонников в стране станет еще больше.
В блокадный Ливан попасть можно только сушей, через сирийско-ливанскую границу: заполнив анкету и ответив на вопросы пограничников, получаешь визу и пересаживаешься к таксисту-ливанцу. Мы медленно едем следом за тягачом, который тянет танк Т-62 к месту дислокации одного из танковых батальонов ливанской армии — оно разместилось здесь всего несколько дней назад. Наконец, тягач останавливается у КПП, справа от которого видны еще восемь таких же танков. "Следом за нами идут еще танки,— объясняет наш водитель.— Ливанская армия наконец начала что-то делать!" К военным здесь относятся неважно: ливанцы считают, что если бы их защищала армия, а не одна "Хезболла", эта война закончилась бы быстрее и без таких больших жертв.
С самой границы и до Бейрута вдоль дороги развешаны большие агитационные щиты "Хезболлы" — на них изображены люди в военной форме и с гранатометами, нацеленными на израильские города, а под ними подпись по-английски: "Священная победа".
В деловом центре Бейрута следов войны практически нет: шикарные отели на побережье и офисы крупных банков в вечерних сумерках переливаются разноцветными огнями, а на набережной сидят ливанцы и курят кальян. Только БМП, стоящие кое-где на перекрестках, и усиленная охрана офисов ООН, посольств и редакций телерадиокомпаний напоминают, что здесь еще может быть опасно.
Выезжая из элитных кварталов Бейрута, я понимаю, что это уже совсем другой Ливан. Плотно застроенные микрорайоны, узкие улицы и свежие развалины вокруг — все это южная часть Бейрута Дахия. Когда-то она заселялась выходцами из южных регионов страны, приехавших в Бейрут на заработки. Потом это место стало оплотом "Хезболлы". Здесь, в квадрате Харет, находились штаб-квартира "Хезболлы" и офис ее телевидения "Аль-Манар". Ни штаба, ни офиса не осталось. Кругом руины, которые только два дня назад начали разбирать экскаваторами. В воздухе висит плотная белая завеса пыли. Мы идем мимо гор из битого кирпича, бетона, металла и поломанной мебели. В завалах еще остались трупы, поэтому все, кого мы встречаем, в марлевых повязках или респираторах. Уцелевших домов практически нет. Из уцелевшего сувенирного магазина раздаются громкие звуки гимна "Хезболлы". Чаще всего повторяется фраза: "Ради тебя, отец, потерявший сына, мы, 'Хезболла', готовы стать шахидами". Это о лидере "Хезболлы" Хасане Насралле, который во время предыдущей войны с Израилем потерял сына. Встреченные мужчины и женщины внимательно смотрят нам в глаза и иногда улыбаются. Странное ощущение возникает на этих руинах: люди потеряли все, но никто не плачет. Наоборот, здесь чувствуется какое-то непонятное мне торжество. "Потеря квартиры — это не потеря,— объясняет мне житель квартала Аммар Асфахани.— Нам восстановят наши квартиры, но мы победили на фронте. Мы сохранили свою честь. То, что они устроили нам блокаду,— ерунда. Мы много войн пережили и на колени не стали. Мы будем держаться до последнего. Мы до последнего дня выпускали свои ракеты по ним". "Люди, у которых погибли близкие, так, наверное, не рассуждают",— говорю я Аммару. "Они просто еще больше ненавидят Израиль,— отвечает он.— И мы своего добьемся. Израиль будет стерт с лица земли".
На седьмом этаже одной из многоэтажек в Харете живет семья автомеханика Мухаммеда Авады — они одни из немногих, кто рискнул подняться в свою квартиру после бомбежек. Жить здесь, конечно, нельзя: балкон вот-вот рухнет, в стенах большие проломы, света, воды и газа нет. Авада весь последний месяц жил на севере Бейрута на съемной квартире, а теперь пришел собрать сохранившиеся вещи. В сумке, которую он унесет отсюда с собой,— Коран и молитвенник с портретом шейха Насраллы. "Хезболла" выделила каждой семье, потерявшей жилье, $12 тыс. для того, чтобы сняли жилье на год. "За год 'Хезболла' восстановит весь квартал,— говорит сын Мухаммеда, 18-летний Ибрагим.— Снесут все дома и построят новые. И мы сюда вернемся". "Мы не жалеем об этом,— говорит его 19-летний брат Ахмед, показывая на разруху.— Мы потеряли это ради нашей победы. И ради Хасана Насраллы". Сыновей поддерживает их мать Ум-Джамиль — в ее глазах я вижу неподдельную радость. "Это святая победа",— говорит она.
Выйдя на улицу, на стене противоположного дома вижу плакат с портретом шейха Насраллы. "Вы знаете, что по-арабски значит 'Насралла'? — спрашивает Ум-Джамиль.— Это значит 'Победа Бога'. На этом плакате так и написано: 'Пришел Насралла — пришла победа Бога'".
Покидая руины квартала Харет под звуки несмолкающего гимна "Хезболлы", я поняла, что все его жители говорили мне примерно одно и то же. В сумерках в этой части города совсем темно — линии электропередачи разрушены. Впрочем, остальной Бейрут тоже освещен слабо: электроэнергию экономят, потому что она нужна на юге, там, где разрушены все коммуникации и люди лишены питьевой воды. Если ближайшее время воду не начнут добывать, начнется гуманитарная катастрофа.
В Бейруте обсуждают одну из главных послевоенных проблем — отсутствие бензина. Танкеры с арабским топливом не могут войти в акваторию Ливана и пока ждут разрешения от израильских властей. Израиль же отговаривается тем, что если снимут блокаду, в Ливан начнет поступать оружие, и это приведет к новой войне. "У меня нет ни капли бензина,— говорит профессор Хамут.— Все АЗС закрыты, и даже у спекулянтов, которые продавали 20 литров за 40 долларов, уже ничего нет. Пока не снимут блокаду, жизни тут не будет".
О блокаде мне говорят и в штабе высшей комиссии по оказанию помощи Ливану — комиссия создана властями, и возглавил ее военный генерал Яхья Раад. Он рассказывает, что во время военных действий из южных районов страны бежали 800 тыс. человек, но сейчас 90% этих людей вернулись в свои села. У половины из них разрушены дома, и они живут у родственников.
Гуманитарная помощь в Ливан идет со всего мира, но получает ее страна небольшими порциями из-за блокады. На Кипре в Ларнаке сосредотачивается многотонный гуманитарный груз, и его разбрасывают на те воздушные или морские суда, которые получают разрешение Израиля на пересечение ливанской границы. Впрочем, пока такое разрешение получили только немецкие летчики и грузовое судно "Анамкар", дважды совершившее рейд в Бейрут под эгидой ООН. "Нам звонят со всего мира и говорят, что у них готовы корабли, но им не дают разрешения",— говорит генерал.