пышный цвет
В галерее "Триптих" проект "Убегающие" представила киевская художница Илона Сильваши. Подстерегающие человека опасности в интерпретации госпожи Сильваши оказались настолько живописными, что убегать с выставки посетителям галереи хотелось не очень сильно.
В биографии Илоны Сильваши есть все, что положено "серьезному" живописцу, уже вышедшему из разряда начинающих и перешедшему в мастера: учеба в Художественной академии, с полдюжины персональных выставок в Киеве и столько же в Европе, зарубежная стипендия и стажировка. Впрочем, есть и особенности — не у каждого живописца есть отец, имя которого становится эмблемой целого художественного направления и не на каждого живописца собственная фамилия накладывает обязательство в любую минуту быть готовым к тому, что твои работы будут сравнивать с отцовскими. Такое обязательство есть у дочери Тиберия Сильваши, основателя "Живописного заповедника", патриарха, идеолога и мэтра, знающего о цвете все или почти все. Художница, кажется, этого совсем не боится — иначе не взялась бы препарировать другие страхи в своих "Убегающих".
Предыстория нового цикла напоминает семейную легенду. На чердаке старой дачи случайно найдена запыленная репродукция хрестоматийной картины Константина Маковского "Дети, убегающие от грозы". Восемь работ Илоны Сильваши — своего рода иронический парафраз классического сюжета. Заодно, настаивает художница, и всех прочих историй бегства в живописи и литературе — от скитаний Колобка до мистики "Лесного царя" Гете.
На первом месте в цикле вопрос транспортный — как бежать? На выбор посетителям предлагаются сразу три ответа: на волке (главные герои "Убегающих", мальчик и девочка, несутся вскачь на спине существа, больше напоминающего тюленя, чем сказочного волка Виктора Васнецова), на воздушном шаре или на лодке. Следующий шаг — выяснение, от чего нужно прятаться. Еще три картины подробно рассказывают об этом. От грозы, как у Константина Маковского, от семейной тирании ("Убегающие из дома"); для любителей острых ощущений имеется и радикальный вариант — от дракона. Кстати, этот дракон, похожий на плюшевую белочку, окончательно лишает замысел патетики. Что госпожа Сильваши всем этим собиралась сказать, вполне понятно: наши страхи и наши враги похожи, бегаем мы всю жизнь только от самих себя и лучше себя по этому поводу не обманывать. Для самых непонятливых художница даже специально изобразила все тех же мальчика и девочку с завязанными глазами — не надейтесь, мол, любители бега, увидеть финишную ленточку и не задавайте нелепые вопросы "куда" и "зачем".
В этой точке как раз и выясняется, что Илона Сильваши действительно хорошая художница. Потому что с цветом она работает куда менее банально, чем с сюжетами своих картин. Интересно во всей этой истории не то, кто от кого убегал и какую из этого можно извлечь мораль, а какого цвета, например, зло (дракон, гроза). У Илоны Сильваши выходит, что красного. Точнее, любая опасность умеет нарядиться в цвет, тяготеющий к красному: винно-вишневый (грозовое небо), насыщенный, разбухающий на глазах малиновый (озеро и лодка, в которой нужно спасаться), тот же малиновый, но с каким-то ядовитым оттенком (этот цвет и гонит неведомо куда добродушного волка). По-настоящему страшно оттого, что и беглецы, и их спасители, и опасность, от которой они прячутся,— все сплелось слишком тесно. Еще страшнее, когда начинаешь понимать, что зло и опасность действительно так красивы, так гипнотически действуют на зрителя, что убежать от них невозможно.
Рационалисты, равнодушные к цветовой мистике, выходя из галереи, неодобрительно покачивают головами. Романтизм, дескать, все это, детские мечты спрятаться куда-нибудь, убежать, пожаловаться на обидчика папе с мамой. Те, кого задела за живое вакханалия красного и его оттенков, наоборот, рассуждают о зрелости. О том, как это ответственно и серьезно — знать, как притягательно и живописно зло, и не бояться его изобразить. И помнить, что существуют вещи, от которых даже папа не может защитить.