Выставка достижений современной архитектуры

В 2003 году на главном архитектурном фестивале России "Арх-Москва" гран-при получил Александр Бродский за ресторан "95 градусов". Это был удивительный сарай из бревен, которые стояли не прямо, а покосившись на 95 градусов, а внутри него ресторан. Он стоял прямо на реке, и выглядел так, будто стоял здесь всю жизнь и уже покосился. Чувствовалось, что в дождливый день тут прекрасно сидеть и смотреть на протекающую воду, удивляло точное попадание в настроение Подмосковья — спокойная жизнь без пафоса, с рюмкой, можно — с удочкой. Я потом был потрясен, узнав, что в этом ресторане принимали Нурсултана Назарбаева.

В 2004 году на том же фестивале тот же гран-при получил тот же Бродский за Павильон для водочных церемоний. Павильон был сколочен из старых окон, закрашенных белой краской, как бывает на первых этажах советских больниц и поликлиник. Напоминало это чайный японский домик, этакая изысканная палатка на ножках, только вместо чая — старая пятилитровая бутыль водки. Опять же, идеальное попадание в настроение, только другое. Не знаю, кого принимали там.

После этого Бродского попросили или сделаться председателем жюри, или прекратить выставляться. Так что на следующий год гран-при этого же фестиваля получил Тотан Кузембаев за деревянные домики в Подмосковье. Домики были поразительно стильными, они одновременно напоминали и павильоны Константина Мельникова, прославившие СССР в Париже в 1920-е годы, и, опять же, нечто японское. Они были маленькими, и ты невольно проникался уважением к заказчикам, которые вместо того чтобы построить дом тысячи на две метров, ограничились вот этим, оставив место для природы. Потом те же самые дома получили приз прессы на фестивале "Зодчество" и премию "Архип".

Нет, я хочу, чтобы вы поняли. Это главные архитектурные фестивали России, на них показывали банки, храмы, школы, вокзалы, гигантские жилые, торговые, офисные, гостиничные комплексы. Все это побеждали маленькие деревянные домики где-то в Подмосковье. А потом выяснилось, что это не где-то в разных местах, а все в одном месте. Все это — в пансионате "Клязьминское водохранилище". Это маленькие гостевые домики, расположенные прямо на берегу, которые покупают или арендуют владельцы яхт. Площадь земли — одна сотка. Площадь дома — до 100 метров.

Помимо упомянутых Бродского и Кузембаева здесь строят Владимир Плоткин, Сергей Скуратов, Юрий Григорян, Евгений Асс и Илья Уткин. Кто следил за русской архитектурой, тот знает, кто они такие. Кто не следил, скажу — самые рейтинговые в художественном отношении архитекторы последних десяти лет. Это странное место — пансионат "Клязьминское водохранилище" — коллекция лучшей российской архитектуры на реальном участке земли.

Легко сказать, на что это не похоже. Это не похоже на любой подмосковный коттеджный, дачный, любой другой поселок. Ничего общего. Есть гольф-поле. Есть яхт-клуб, конюшни, футбольное и хоккейное поля, пляж. Есть дорожки. Нет улиц с заборами. Вероятно, в принципе это похоже на парк с культурный функцией. Ну вот, скажем, в Венеции есть сады Джардини, и там выстроены павильоны разных стран самыми лучшими архитекторами этих стран, и здесь проходит Венецианская биеннале. Или вот в Париже двадцать лет назад создали парк "Ля Вилетт" с павильонами разного культурного назначения. Похоже, и дома похожи на эти павильоны, но "Клязьминское водохранилище" сильно лучше. Примерно настолько, насколько поле для гольфа лучше общественного парка. Кто не знает, как выглядит трава на поле для гольфа (я вот не знал, пока там не оказался),— это примерно настолько отличается, насколько настоящий персидский ковер от офисного ковролина.

Что-то такое здесь придумано очень важное, и сначала даже непонятно что. Знаете, как это бывает, едешь на машине по Подмосковью и думаешь, какая красивая страна, хорошо бы здесь дом поставить. А потом подъезжаешь к поселку, видишь дома и больше не хочется. Вроде и дома хорошие, добротные, и природа та же, а вот как-то это не соединяется. Как увидишь — и как дом встал, и как вокруг него соседние, и так все это неуместно, ненужно и неправильно, что не хочется. То ли надо все это асфальтом залить и сделать нормальный город, то ли все дома посносить, и пусть обратно будет лес и поле, а вот это, что получилось,— не надо. Как-то это противоестественно.

А вот здесь — естественно. Природа правильно выглядит. И дома, которые там стоят, правильно стоят. Все, что построены,— правильно. Вообще-то когда много разных архитекторов, в особенности архитекторов-звезд, строят рядом дома, то редко получается похоже. Здесь, в общем-то, тоже дома Бродского не слишком похожи на дома Кузембаева, и оба они вместе — на Евгения Асса. Но нечто общее у них есть. Две вещи.

Во-первых, они все на ножках. Они не врыты в землю, у них нет фундаментов, они все стоят на тоненьких ножках. Это до такой степени воспитанно, что даже трогательно — когда дом больше всего заботиться о том, чтобы, не дай бог, не помять траву, которая под ним растет. Во-вторых, они все очень открытые. Это архитектура клееного дерева и стекла, и все дома стремятся, чтобы там, где это возможно, было как можно больше окон, чтобы смотреть на то, что вокруг. Это такая архитектура, которая очень ясно показывает, что тут главная ценность. Это — природа. Трава, деревья, лес, река, поле, небо. Не сам дом, а то, где он стоит и что из него видно. А сам дом стремится никак этому не помешать.

Вроде бы это соответствует нормальному человеческому чувству. Потому что когда вы хотите построить дом на природе, то ведь главным для вас сначала является природа. Но потом быстро оказывается, что главное для вас уже не она, а безопасность на природе. И что надо как-то максимально отгородиться от окружающего мира. Сначала забором, повыше, с охраняемым периметром и КПП. Потом инженерными системами, которые должны обеспечивать работу охраняемого периметра и дома. Потом самим домом, который должен быть как замок. Цокольный этаж на два метра, окна щелевидные, чтобы не пролезли, с бровями стальных жалюзи. Надежность, безопасность и еще раз безопасность. Общение с природой приходится свести до минимума, только до хорошо контролируемых участков за забором. Потому что это только так выглядит, что прекрасная русская природа, а на самом деле — опасная русская среда. Дом должен выдержать оборону, пока не подойдут основные силы. И целые поселки роскошных домов обороны выстроены — все Рублево-Успенское шоссе. Это раньше говорили — подмосковная Швейцария. Теперь — крупный укрепрайон русского капитализма.

В санатории "Клязьминское водохранилище" сделано то, чего, увы, не сумели, не придумали, не захотели сделать ни в одном подмосковном поселке. Здесь была произведена полная подготовка территории. Она была доведена до того качества, что от нее больше не надо отгораживаться и обороняться. Ее можно любить Здесь были сделаны все инженерные системы. Здесь был вылечен лес, здесь из пустошей были сделаны поля для гольфа, здесь был оборудован пляж, пристани и эллинги для яхт, здесь создана идеальная среда. И этого даже мало. Здесь был разработан регламент.

Это настолько удивительно, что даже не верится. Вся территория была разбита на участки не так, чтобы ее было удобно продавать, а так, чтобы не потерялось качество целого. На каждом участке (его форма выбрана исходя из особенностей рельефа и видовых точек) было выбрано место для дома и его высота — так, чтобы его не было видно из соседних домов и с гольфовых полей, так, чтобы он не портил окружающую природу. То есть хозяин участка получает вместе с собственностью документацию, какой дом каких габаритов он может построить, чтобы ничего не испортить. Этот регламент создал Евгений Асс, и это удивительно, потому что подобную работу уже десять лет ведет московское правительство, и закончить не может. А здесь она сделана.

Теперь здесь подготовлено 54 участка, и в принципе это означает, что появится 54 новых дома. И от этого даже страшно. Потому что на сегодня здесь проведен уникальный эксперимент — достигнут максимум того, что может сегодня русская архитектура. Теперь весь вопрос в том, удастся ли найти пятьдесят четыре человека, способных этот регламент соблюдать, людей, культуры которых хватит, чтобы не испортить это место. Потому что ведь в Москве каждому девелоперу тоже выдают регламент, и тоже сообщают, какой высоты должен быть дом и каково должно быть пятно застройки. А потом как-то так получается, что и пятно побольше, и высота повыше, и все отовсюду торчит. Правда, здесь пока некому давать взятки, чтобы на это закрывали глаза. Но это, вероятно, дело времени.