«Норильский никель»: инвестиции в эффективность

ПЕРЕДОВИКИ ПРОИЗВОДСТВА

Из-за благоприятной ценовой конъюнктуры ГМК «Норильский никель» сейчас буквально «в шоколаде»: его рентабельность в прошлом году достигла 32,8%, а чистая прибыль — $2,3 млрд. Хотя «Норникель» надеется на сохранение рыночных цен, пользуясь предоставившимися возможностями, компания запустила обширную программу модернизации своего производства, намереваясь вкладывать в развитие до миллиарда долларов в год.

BUSINESS GUIDE: Как бы вы оценили нынешнее положение «Норильского никеля» на рынке? Какие планы у компании на ближайшие годы?

Виктор Томенко: Последние годы были для нас крайне благоприятными. Все это время цены на цветные металлы, включая никель, медь, алюминий и металлы платиновой группы, постоянно росли. Так, стоимость тонны никеля в прошлом году почти дошла до отметки $18 тыс., в то время как в 2001 году за нее давали лишь $5,6 тыс. Цена на медь за это время также выросла с $1,5 тыс. до $4,5 тыс. за тонну. Цены на палладий за прошлый год выросли со $180 до $260 за унцию, на 20% подорожала платина, удвоилась стоимость золота. Соответственно, растет и наша прибыль: в прошлом году при выручке в $7,1 млрд она составила $2,3 млрд.

Сейчас, когда спрос на металлы растет и, соответственно, достаточно высоки цены на них, мы планируем постепенно увеличивать их производство. Так, мы рассчитываем, что в течение пяти следующих лет выпуск никеля возрастет с 243 до 260 тыс. т в год, и этот показатель будет расти и далее. Производство меди останется примерно на том же уровне — 420 тыс. т в год. Совокупная добыча металлов платиновой группы также будет поддерживаться на нынешнем уровне — около 114 т в год.

BG: То есть фактически рост будет только по никелю, и то достаточно скромный. Почему?

В.Т.: Резко наращивать производство нам мешают и объективные факторы. Увы, и это приходится признать, руды наших месторождений становятся беднее. Поэтому нам приходится наращивать мощности по переработке руды, в первую очередь за счет увеличения нагрузки на Надеждинский металлургический завод, который будет перерабатывать до 10,5 млн т руды в год. Сейчас только Заполярный филиал компании добывает и перерабатывает около 7,5 млн т богатых руд и по 3,5 млн т — медистых и вкрапленных. А уже к 2011 году мы планируем перерабатывать до 18,5 млн т, причем объемы богатых руд останутся на том же уровне, а расти будет добыча вкрапленных и медистых руд. У нас было несколько вариантов развития добычи, в том числе и увеличение доли богатых руд, но мы выбрали более консервативный сценарий, который позволяет более рационально расходовать имеющиеся запасы. Кроме того, это лишь прогнозные показатели, которые будут уточняться по результатам проводящихся в настоящее время исследований. Они должны быть получены до конца нынешнего года.

BG: Какие средства вы планируете вкладывать в свое развитие?

В.Т.: Порядка $800–1000 млн в год в 2007–2010 годах, из них на развитие горного производства на Таймыре — $450–470 млн в год. Далее затраты будут снижены в два раза — до $450–500 млн в год. Основные затраты связаны с интенсивным развитием минерально-сырьевой базы, направленным на запланированное возмещение выбывающих мощностей по добыче руды и укрепление основы для долгосрочного развития компании на Таймырском полуострове. Кроме того, мы планируем инвестиции в поиск новых месторождений на территории Сибири и Дальнего Востока. В этом году компания создала совместные предприятия с двумя лидирующими горно-металлургическими компаниями мира — BHP Billion и Rio Tinto, в которых «Норникелю» будет принадлежать по 51% уставного капитала. Именно эти предприятия и возьмут на себя задачу геологоразведки в Зауралье. Мы надеемся на то, что опыт, который наработали эти компании в других странах, позволит нам совместно нарастить свою ресурсную базу в России.

BG: Нет ли у вас опасений, что цены на металлы вернутся к уровню пятилетней давности? Что вы предполагаете делать в этом случае?

В.Т.: Надо сказать, что пока ни у нас, ни у наших конкурентов, ни у аналитиков не сложилось единого мнения насчет того, что будет происходить с ценами. Часть аналитиков уверены, что даже если и будет коррекция, то незначительная, а цены надолго закрепятся на нынешнем уровне. Этому способствует сильный рост потребления никеля и меди со стороны Китая, Индии, Южной Кореи и других развивающихся экономик.

Но другая часть аналитиков считают, что постоянно держаться на таком высоком уровне цены не могут и вслед за бурным ростом неизбежно последует их коррекция. При этом называются и возможные уровни падения: по никелю и меди, которые обеспечивают 75% прибыли ГМК, коррекция может составить около 20–30%. Это достаточно существенное снижение, и мы сейчас, используя наши нынешние финансовые возможности, проводим определенные действия, которые направлены на оптимизацию издержек компании с тем, чтобы серьезно увеличить эффективность нашего производства.

BG: Какие, например?

В.Т.: Одно из главных направлений — модернизация производства. Один из недостатков предприятий Заполярного филиала «Норильского никеля», который и генерирует 95% прибыли компании, заключается в том, что они работают на технологиях, разработанных еще в начале второй половины прошлого века. Мало того что эти технологии оказывают значительное разрушающее воздействие на экологию, они не слишком эффективны и с экономической точки зрения. Правда, и модернизировать производство нам достаточно сложно и чисто технологически: на предприятии действует непрерывный цикл, и проведение модернизационных процедур на одном участке зачастую означает остановку всего производства. Поэтому мы избрали другой путь. Сейчас мы реконструируем и наращиваем перерабатывающие мощности Надеждинского металлургического завода. Это более современное предприятие, чем медный и никелевый заводы, расширение его мощностей идет и будет производиться с использованием самых прогрессивных технологий, в то время как старые производства будут постепенно свертываться.

BG: Когда это произойдет?

В.Т.: Мы планируем завершить все работы к 2009 году. К этому времени будут закрыты агломерационный и плавильный цеха никелевого завода, которые дают наибольшую долю вредных выбросов. Там останется только производство рафинированного никеля, не столь вредное с точки зрения экологии, как остальные производственные процессы на этом предприятии.

Начата реконструкция шахтного подъемника рудника «Комсомольский», которая позволит увеличить его производительность до 4 млн т руды в год, модернизируются печи взвешенной плавки Надеждинского металлургического завода, что позволит повысить производительность печей и снизить общие издержки на переработку концентрата. Значительные средства мы вкладываем в прикладную науку, в том числе и в разработку оптимальных схем обогащения руд, с целью существенного улучшения качества концентратов и снижения издержек на их переработку. План работ достаточно обширный. В результате внедрения только части этих мероприятий себестоимость производства металлов выросла в прошлом году на 2%, что значительно ниже уровня инфляции.

Кроме того, «Норильский никель», как и многие другие крупные промышленные предприятия, построенные в советские времена, унаследовал огромное количество вспомогательных производств, социальных обязательств. Целые отрасли в Норильске были под контролем «Норильского никеля». В 90-х годах по-другому и быть не могло, особенно на Севере. Ведь Норильск, Талнах, Кайеркан — это оторванные от всей остальной страны города, жизнь которых целиком основывалась на благополучии «Норильского никеля». Поскольку здесь нет других столь же крупных предприятий, комбинату приходилось заниматься и обустройством жизни своих рабочих и всех жителей города, потому что взять на это средства городские власти нигде больше не могли. В то время это было вынужденное решение, поскольку из-за всеобщего распада и кризиса неплатежей получить все необходимое на открытом рынке было практически невозможно.

Сейчас ситуация изменилась. Экономика России укрепляется, появились предприятия, обеспечивающие нас необходимыми услугами. Дальше содержать предприятия, многие из которых убыточны, смысла не имеет. Поэтому несколько лет назад «Норильский никель» начал выводить некоторые активы, в том числе и в Норильске, повышая собственную рентабельность и управляемость. Так, например, из состава комбината было выделено предприятие «Норильск-телеком», которое обеспечивает связью не только комбинат, но и сам Норильск. Городу было передано автотранспортное предприятие, занимающееся организацией городских перевозок. Были выделены и другие подразделения компании, не имеющие прямого отношения к добыче и переработке металла. В результате на комбинате наблюдается естественный отток кадров. Но и даже с учетом уже выделенных производств численность сотрудников всех предприятий группы «Норильский никель» только в Норильске составляет около 60 тыс. человек.

BG: Надо полагать, власти Норильска не слишком одобряют эту политику.

В.Т.: С одной стороны, у города, конечно, прибавляется новых забот. С другой стороны, и комбинат, и власти понимают, что чем эффективнее будет работать «Норникель», тем больше налогов, которые власти смогут использовать для решения социальных проблем, он сможет платить. Наша задача — сделать вывод наших непрофильных подразделений как можно более плавным. Например, сотрудникам выделяемых непрофильных подразделений мы обеспечиваем прибавки к зарплате в течение некоторого времени, чтобы люди могли адаптироваться к новым условиям. Понятно, что далеко не всех устраивает перспектива такого вынужденного увольнения с комбината, и если люди все-таки желают остаться работать у нас, но в других подразделениях, мы готовы идти навстречу, заниматься их переобучением.

BG: Но в то же время вы и покупаете активы, не связанные напрямую с производством цветных металлов. Например, «Норильский никель» уже заявил о своем желании участвовать в конкурсе на покупку 100% акций «Таймырэнерго».

В.Т.: Это совсем другая история. «Таймырэнерго» нам необходимо как крупный поставщик электроэнергии в Норильском промышленном районе. Речь здесь идет в первую очередь об обеспечении энергетической безопасности производства, в том числе и стабилизации цен на электроэнергию для компании, которая является ее крупнейшим потребителем на Таймыре. Поэтому «Таймырэнерго» для нас — это стратегически важный актив, за который мы намерены серьезно бороться. То же относится и к некоторым другим активам, таким, как аэропорт Алыкель, железная дорога от Норильска до Дудинки, в содержание и развитие которых компания вкладывает десятки миллионов долларов.

Еще одна проблема — обеспечение навигации по Северному морскому пути. Сейчас там работает государственный ледокольный флот, однако постепенно он вырабатывает свой ресурс, а новые ледоколы государство не строит. Но для нас сохранение этого пути жизненно необходимо, поскольку именно морем мы вывозим получаемый на комбинате металл, поэтому «Норникель» начал строить свои суда. Первый контейнеровоз, который способен передвигаться по Северному морскому пути без ледокольного обеспечения, был спущен на воду в конце прошлого года. До 2008 года мы намерены построить еще пять таких судов. Так что, с одной стороны, для нас, как для предприятия, занимающегося производством цветных металлов, транспортная деятельность является непрофильной, с другой — больше заниматься этим никто не хочет или не может, поэтому мы вынуждены брать эти функции на себя. Возможно, в будущем «Норильский никель» избавится от них, но пока говорить об этом преждевременно.

BG: Почему из состава «Норильского никеля» была выделена компания «Полюс Золото»? Ведь ее непрофильным активом никак не назовешь.

В.Т.: Да, «Полюс» как золотодобывающая компания для нас действительно профильный актив. Однако такое решение принималось акционерами компании, и для них выделение «Полюса» из состава «Норильского никеля» было шагом разумным. Как и рассчитывали акционеры, сумма капитализаций двух компаний оказалась выше, чем одной объединенной. Сейчас, когда прошло отделение «Полюс Золота» и его самостоятельный выход на биржу, стало очевидно, что эти расчеты оправдались. Так что теперь это совершенно независимая, хотя и дружественная нам компания. При этом стоит отметить, что производство золота в небольших объемах — порядка 5 т в год — у «Норникеля» сохранилось. Оно добывается в качестве побочного продукта при переработке руд вместе с такими металлами, как серебро, родий, кобальт.

BG: В стратегии развития «Норильского никеля» много внимания уделяется вопросам экологии. Какой в этом смысл? Ведь расходы на экологию не приносят финансовой отдачи, а ваша задача как частной компании — зарабатывать прибыль для акционеров.

В.Т.: Проблема экологии действительно нас очень сильно беспокоит. Этими проблемами озабочено общество, и кто был в Норильске, тот поймет, о чем я говорю. Несмотря на предпринимаемые нами действия по снижению вредных выбросов, их количество все еще остается достаточно большим. Запах диоксида серы до сих пор чувствуется на улицах Норильска, и это не устраивает ни жителей, ни власти Норильска. Поэтому нам приходится вести целый комплекс мероприятий: проводить капитальный ремонт и повышать эффективность систем пылегазоочистки и строить цеха по утилизации серы из отходящих газов. Это достаточно дорого: так, только за прошлый год на чисто экологические мероприятия компания затратила около 4 млрд рублей.

Помимо этого, уменьшение воздействия на окружающую среду происходит и вследствие обновления производства, поскольку все современные технологии обогащения руды и выплавки металла значительно более безопасны в плане экологии, чем те, которые используются до сих пор. Так что любые действия, направленные на модернизацию производства комбината, оказывают и положительный экологический эффект. Наконец, мы вынуждены серьезно задумываться об экологии и потому, что сейчас это одна из самых важных тем в западном бизнес-сообществе. Сегодня крупные западные банки — казалось бы, чисто коммерческие частные структуры — не выдают кредитов предприятию без проведения соответствующей экологической экспертизы. Так что впечатление, что расходы на экологию не дают никакого экономического эффекта, неверное — эффект этот самый прямой.

АЛЕКСЕЙ НЕПОМНЯЩИЙ