выставка опера
Возможно, история оперы знала певиц, которые пели лучше, чем Мария Каллас (1923-1977). Но никто из них не смог стать ярче, чем она. Выставку в Театральном музее Вены, посвященную великой певице, посетил АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
Гречанка, родившаяся в Нью-Йорке, дебютировавшая в 16 лет в Афинской опере, ставшая итальянской дивой и давшая последний концерт в своей жизни в японском Саппоро, Мария Каллас может служить образцом космополитичного ХХ века. Ее непростые отношения с прессой сопровождались многочисленными скандалами. А растиражированная личная жизнь стала ее самым длинным спектаклем.
Выставка, подготовленная для австрийской столицы Театральным музеем Мюнхена, называется "Мария Каллас. Искусство самоинсценировки". В двух залах собрано все возможное, относящееся к ее судьбе: эскизы декораций, обложки пластинок с записями ее голоса, костюмы и фрагменты украшений из самых знаменитых опер, предоставленные как частными коллекционерами, так и солидными институциями, вроде Национальной библиотеки Франции. Для трех костюмов придумано особое световое шоу с записями самых известных арий в исполнении Каллас, в том числе легендарной "Casta Diva" из беллиниевской "Нормы" (эту партию она пела более 90 раз).
Есть мнение, что голос ее не был идеальным. Знатоки насчитывают массу погрешностей в нем: "узловатый", с оттенками сухости и даже лишенный столь важных свойств, как бархатистость и блеск. И это писали не о дебютантке — о зрелой Каллас, в пору ее мировых триумфов!
Неудивительно, что первое прослушивание Каллас в тогдашней Мекке мировой оперы — миланском театре "Ла Скала" в 1947 году прошло без особого успеха: ее имя записали в книгу учета с тем, чтобы вспомнить о ней в трудную минуту. Когда в 1950 году заболела тогдашняя примадонна Рената Тебальди, Каллас попросили заменить диву. Она согласилась, но на всю жизнь затаила жгучую ненависть к Тебальди, доведя соперничество с ней до настоящей мании. К этому времени собственная ее карьера шла в гору. После выступлений в Америке и Афинах, она покорила Италию на сцене "Арены ди Вероне", спев в 1947 году в "Джоконде" Панкьелли.
Мария Каллас покорила мир не только голосом. Обладая редким среди оперных див артистическим даром, на сцене она превращалась в настоящую драматическую актрису, порой скупую на жесты, но щедрую на эмоции. Из утехи меломанов опера вновь превращалась в полноценный спектакль; во многом благодаря Каллас столь успешен нынешний режиссерский театр в опере.
О ней ходило столько слухов, что они поневоле давно стали чуть ли не официальной частью ее биографии. Главный был связан с ее характером: резким, неуступчивым, в иных описаниях выглядящим едва ли не стервозным. Речь не только об артистическом своеволии Каллас (она отказывалась от самых заманчивых предложений, не хотела, например, дебютировать в "Метрополитан" с "Фальстафом" на английском языке). Достаточно взглянуть на фотографию, сделанную в Чикаго в 1955 году: с разъяренным лицом Каллас и впрямь напоминала античную фурию.
Лишь позднее выяснилось, что в этот момент полицейские вручили ей судебную повестку в суд. Некий Эдди Баггарози, оперный агент, заключил контракт с Каллас в июне 1947 года и совершенно ничего не сделал для ее карьеры. В 1955 году он решил взыскать с мировой звезды упущенную выгоду, определив ее в $300 тыс. Каллас сочла его за идиота и хама, но в контракт с Лирической оперой Чикаго особым пунктом включила пункт об ограждении ее от посягательств Баггарози.
Спустя три года — знаменитый "римский скандал". 2 января 1958 года, отпев первое действие "Нормы", Каллас отказалась выйти на сцену во втором, сославшись на неважный голос. Кинохроникеры обвинили Каллас во лжи, показав запись репетиции, где голос сверкал. Не сразу выяснилось, что запись была сделана за три года до этого.
Капризничала она и впрямь немало, но лишь до подписания контракта. Подписав его, она становилась таким энтузиастом постановки, что мало не казалось никому. Репетировала до одурения, вникала во все частности. Страсть к перфекционизму оценили и Висконти, поставивший для нее пять опер (в Вене крутят фрагменты знаменитой "Травиаты" из "Ла Скала"), и Пазолини, снявший Каллас в "Медее".
Вряд ли способствовал кротости и ее роман с Аристотелем Онассисом, ставший одной из самых популярных love story XX века. Прежде не считавшая личные отношение чем-то особенно важным, Мария Каллас фактически оставила оперу — проще говоря, отдала все, что у нее было. В операх и концертах в начале 60-х она участвовала все реже. Исключением оказалась лишь лондонская "Тоска" в мгновенно ставшей легендарной постановке Франко Дзеффирелли (фрагменты ее также можно увидеть в Вене). Но личное счастье оказалось короче певческого. Хеппи-энда, как известно, не случилось — Онассис женился на Джеки Кеннеди, о чем Каллас узнала лишь из газет. Многолетняя депрессия закончилась смертью в чужой парижской квартире. Почти двадцать лет спустя выставка в Вене рассказывает об этом — одновременно с дистанцией и с искренним сочувствием.