Резиденция легенды

Рассказывает Екатерина Истомина

В Столешниковом переулке открылся бутик Chanel, уменьшенная копия главного бутика марки, что на парижской Рю Камбон, 31. В магазине представлен весь мир Chanel — это одежда, обувь, аксессуары, бижутерия, ювелирные часы и ювелирные украшения. Итак, еще на один храм Габриэль Шанель в мире стало больше.

Самый главный "храм Шанель" находится на Рю Камбон, в высоком доме номер 31 — по косой от входа в бар "Хэмингуэй", что в отеле "Ритц". Это трехуровневый исторический бутик, а рядом, справа от входа в магазин,— вход в салон, в ателье, в апартаменты Мадемуазель, в департамент haute couture, в кабинет Карла Лагерфельда. Подниматься нужно по "той самой" витой лестнице, со стенами в виде зеркал.

Во время дефиле Мадемуазель всегда стояла наверху, ее модели же, одна за одной проходя через ее руки (последняя примерка, благословение или колкость, укол булавкой — Мадемуазель не работала с карандашом и бумагой, она выбирала острые ножницы и булавки), спускались вниз к клиентам.

Мадемуазель как главнокомандующий своей армии никогда не покидала поста — до тех пор, пока не выходила к гостям последняя манекенщица. Лестница устроена хитро — с верхнего этажа Шанель было видно все, что происходит на первом этаже, поэтому, оставаясь за кулисами, она всегда держала под контролем свое шоу. Последней спускалась Сама — зеркала множили черно-белый кокон, фигуру властной брюнетки, правительницы, мучительницы, в костюме букле, с нитями белого жемчуга, золотыми пуговицами и сигареткой без фильтра, крепко зажатой между пальцев. Букеты белых камелий — ее цветка — на последних ступенях. Лавры. Занавес.

Сейчас в ее квартире (она на третьем этаже) несчастно скрипят косые полы, укрытые пушистыми коврами бежевого цвета. Шанель здесь никогда не жила — только работала, принимала гостей, друзей, размышляла, а на ночь уходила в "Ритц" через бар "Хэмингуэй". Утром возвращалась обратно.

Квартира из четырех комнаток — сначала прихожая, где стоят раскрашенные деревянные мавры, большое кресло, в котором была сделана Хорстом ее знаменитая фотография, и рабочий стул, низкий, чтобы было удобно работать по платью булавкой. Все стены закрыты прекрасными китайскими ширмами, с которыми Шанель обходилась (по своему обыкновению) нещадно — она резала ценнейшие пласты и распределяла их по стенам и углам. В прихожей также большое зеркало, смесь страстной немецкой готики и стиля Louis XV. Примечательна форма зеркала — прямоугольник с "обрезанными" углами. Это форма Place Vendome — и это также форма пробки от Chanel #5.

Самая большая комната в этих необитаемых апартаментах — гостиная-библиотека. Большой низкий диван, прямые линии, удобство, функциональный дизайн, минимализм родом из 1930-х годов. На диване стеганые подушки — те самые квадратные "шашечки", придуманные Шанель, которые потом украсят стеганую сумку Chanel с ручкой в виде золотой цепочки. Все двери в комнате закрыты китайскими ширмами — Шанель не любила двери. Она не любила, когда ее покидали. Прогнать — да, но дать уйти — нет. Библиотека здесь странная: Шанель не особенно любила читать, но любила золоченые кожаные корешки книг. Ей нравилось, что корешки блестят. Какой-то из очередных "друзей", малознакомый ей господин, продал ей за огромную сумму эту библиотеку. Потом другие добрые друзья объяснили Мадемуазель, что собрание не стоило заплаченных денег. Бешенству Шанель не было предела.

Среди собрания книг (сплошь какие-то унылые письма одних французских академиков к другим) нет книг Дюма. Хотя Габриэль Шанель прямо-таки отличная героиня для романов Дюма-сына. Самый простой пункт — цветок камелии, главный цветок французских куртизанок. Белая камелия, приколотая к корсажу куртизанки, обозначала "Я свободна на эту ночь", а красная камелия — "Я занята на эту ночь". Коко Шанель любила только белые.

Можно попытаться объяснить выбор камелии и иначе. С одной стороны, камелия — это единственный цветок, который не имеет запаха (то есть ничто не примешивалось к духам "нового типа", изобретенным Шанель), а с другой стороны, камелия — та же роза, только более лаконичная, более спортивная. Камелия — это роза века скоростей, спорта, удобства, автомобилей, загара и пляжа, всего того, что пропагандировала Шанель.

И сегодня, как пятьдесят лет назад, в гостиной стоит свежий букет белых камелий, огромный и из-за отсутствия запаха выглядящий почти как неживой театральный реквизит — в квартире Шанель-революционерки ныне тихий мемориальный покой. Здесь Шанель словно объединяет два берега Сены — правый, буржуазный, и левый, антибуржуазный. Разрушительница в начале, с 1919-го, когда открыла на этом месте ателье, и эксцентричная буржуазка по привычкам всю последующую жизнь — самый традиционный французский случай. И ее квартира — это старый авангард, множество покинутых и умерших, но некогда революционно модных и стильных вещей, выглядящих ныне ровно такой же необсуждаемой классикой, как венский стул или кресло Louis XV.

На старинном бюро — золотой стаканчик для русской водки. В гостиной — много фигурок львов, бронзовых и мраморных, с десяток. Шанель родилась под знаком Льва, и лев был ее любимым животным. Кроме львов на низком столике — серебряные шкатулки, дары герцога Вестминстерского, одного из любовников Шанель (она называла его просто Бонни, Бонни был счастлив этим какое-то время). От другого друга — русского, великого князя Дмитрия Романова, который был младше ее на 15 лет,— букеты пшеницы возле камина, символ плодородия. Сама Шанель не имела детей — историки связывают это с тем, что она в юности потеряла ребенка и не могла более стать матерью. Но Шанель умела делать миф из любой неблагоприятной ситуации, собственно, так и сделала карьеру.

Говорят, она отрезала волосы, потому что случайно спалила их щипцами для завивки. И вот ее феерическая короткая стрижка — сначала шок, а потом хит. Говорят, она ввела в моду бижутерию, так как с детства не имела никаких бриллиантов. Говорят, что простота и лаконичность ее вещей — все от бедности, просто бедность стала с ее помощью истинным французским шиком (есть версия, что ее черно-белая гамма присмотрена у монахинь). Говорят, что с помощью маленького черного платья она хотела ввести в моду худобу — плоская и плохо питавшаяся в юности, она не любила толстых "мадам" и пышные формы аристократок belle epoque. Говорят, что Chanel #5 названы так, потому она случайно ткнула пальцем в аптечный флакон с духами, который стоял пятым слева.

И вот бездетная и незамужняя, Шанель стала вечной девой, вечной невестой своего собственного стиля. Жанной д`Арк от моды, только вместо разящего меча — булавка в руке, маленькая рапира. Ее длинная жизнь — это чистая эссенция творчества, это независимое служение, не разменянное на какое-то там бездарное личное женское счастье, которое способна получить любая хорошенькая модистка. В старости Шанель стала ненавидеть беременных. Когда одна из ее манекенщиц забеременела, Шанель заявила: "Идите и телитесь в другом месте".

У нее с детства был дар. Дар называется великий эгоизм. Это такой бессмертной, революционной и неодолимой силы эгоизм, какой способен развить в себе только француз. Это эгоизм сверхчеловеческой масти, не имеющий ничего общего с эгоизмом, свойственным аристократии, которой все дается по праву рождения.

Простонародная, из низов, ставшая законодательницей мод и стиля, Шанель — и памятник, и мировой брэнд, и великая судьба. Ей никогда не перестанут завидовать, ею продолжают восхищаться, на нее мечтают быть похожей.

Ее магазины — ее храмы и музеи — разбросаны по всему миру, один из них, похожий на ателье на Рю Камбон, 31, есть теперь в Столешниковом переулке. Сегодня искусство Chanel — уже не революционная идеология, как это было при жизни Мадемуазель. Сегодня Chanel — это очень простые вещи. Это главная корона буржуазности.