Вчера днем в Кремле было объявлено, что в Чечне ликвидирован главный лидер чеченских боевиков Шамиль Басаев. По мнению специального корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, это объявление, сделанное в присутствии журналистов, было заключительной частью спецоперации по ликвидации Шамиля Басаева.
О том, что в Ингушетии мог быть убит Шамиль Басаев, стало известно вчера уже рано днем. Из Ингушетии, от информированных источников, а если говорить прямо, то от сотрудников, участвовавших в самой операции, пошли разговоры, что, возможно, один из взорванных то ли в "КамАЗе", то ли в легковой машине — именно Шамиль Басаев. Но поскольку такие разговоры возникают с регулярностью раз в квартал, отношение к ним лично у меня было снисходительное.
В этот день президент России должен был встречаться с членами правительства. Встречу перенесли с утра на день, потому что президент России еще не вернулся из Петербурга, где принимал объекты, ждущие глав государств "восьмерки" и журналистов. Я приготовился начала встречи с членами правительства ждать долго (даже дольше обычного), ибо возвращение Владимира Путина из Петербурга никогда не бывает легким (прежде всего для журналистов в Москве), потому что возвращаться оттуда он, мягко говоря, не спешит. Впрочем, уже минут через 40, в 15.30, нас пригласили в зал, где обычно проходит понедельничная встреча с членами правительства.
Все они: и министр иностранных дел Сергей Лавров, и министр экономического развития и торговли Герман Греф, и министр финансов Алексей Кудрин, и те, кто еще не подошел,— были в темных костюмах (можно было не сомневаться в том, как все они одеты, потому что вчерашний день был объявлен днем траура по жертвам катастрофы А-310).
Минут через десять стало известно, что президент приехал в Кремль. Но он не вошел в кабинет и через 20 минут после этого.
Было жарко, один из министров интересовался у журналистов, как они себя чувствуют в белых рубашках с короткими рукавами, и, получив закономерный ответ, что уж лучше, чем министры в костюмах, методично кивал. Министры, похоже, тоже поняли, что будут сидеть здесь до победного, и приготовились к длительной осаде кремлевского кабинета.
Между тем им пришлось ждать президента дольше, чем журналистам. Пишущую прессу и камеру "Первого канала" вдруг с лихорадочной поспешностью позвали в 1-ю приемную. Мои подозрения в том, что нам могут объявить о чем-то и в самом деле серьезном, окрепли и набрали невиданную силу. Впрочем, на мой вопрос, ожидает ли нас нечто, из-за чего сюда сегодня и в самом деле стоило приходить, высокопоставленный сотрудник администрации президента пожал плечами:
— По самолету что-то, видимо, будет сказано... (имелся в виду, очевидно, разбившийся А-310.— А. К.).
События показали, что эти слова были одним из звеньев спецоперации, начавшейся в Ингушетии и продолжавшейся теперь в коридорах Кремля. Даже за пару минут до объявления о смерти Шамиля Басаева никто тут не собирался и намекать об этом.
Все стало более или менее понятно, когда в рабочий кабинет Владимира Путина вошел директор ФСБ России Николай Патрушев. Он и его ведомство не имели отношения к расследованию катастрофы авиалайнера, а если и задействованы в ней, то о результатах этой работы в присутствии журналистов докладывает не директор ФСБ, а министр транспорта России.
Сам господин Путин в тот момент, когда в дверях его кабинета показался Николай Патрушев, выглядел, как и должен был выглядеть президент страны, объявивший накануне в этой стране день траура. То есть он был до крайности сумрачен.
Усадив перед собой Николая Патрушева, господин Путин сочувственно сказал ему:
— Слушаю вас.
Разумеется, директор ФСБ сделал свой доклад президенту гораздо раньше (с этой новостью в руках он вполне мог попросить разбудить Владимира Путина). Но теперь этот доклад должны были зафиксировать журналисты.
— Владимир Владимирович, сегодня ночью в Ингушетии была проведена спецоперация, о подготовке которой я вам докладывал ранее,— произнес Николай Патрушев, и тут надо было ловить каждое слово.
Директор ФСБ очень хотел дать понять, что операция готовилась тщательно.
— В результате операции был уничтожен Шамиль Басаев, а также целый ряд бандитов, которые осуществляли подготовку и совершение терактов в Ингушетии,— продолжил Николай Патрушев.
Я был вообще-то готов, что он произнесет эту фамилию, но все равно вздрогнул, когда услышал ее. Директор ФСБ докладывал со сто-, двухсотпроцентной уверенностью в голосе:
— Это мероприятие стало возможным благодаря тому, что были созданы оперативные позиции за рубежом, прежде всего в тех странах, в которых собиралось оружие и в последующем доставлялось к нам в Россию для совершения терактов.
Я предпочел не задумываться о том, что такое "оперативные позиции за рубежом". Если бы сейчас начать разгадывать этот ребус, можно было пропустить все остальные.
— Я вас поздравляю, так же как и всех сотрудников наших специальных подразделений, которые готовили и проводили операцию. Это заслуженное возмездие для бандитов за наших детей в Беслане...— президент сделал паузу, давая понять, что это и есть главное и что он отделяет это от всего остального.— За Буденновск, за все теракты, которые они совершали в Москве, в других регионах Российской Федерации, включая Ингушетию и Чеченскую республику.
Господин Путин попросил подготовить предложения по кандидатурам людей, которые готовили и проводили эту операцию. Без риска ошибиться можно утверждать, что очень скоро в нашей стране на несколько Героев России будет больше.
— Но вместе с тем мы с вами хорошо знаем, что террористическая угроза еще очень велика,— закончил господин Путин,— и нельзя ни в коем случае ослаблять оперативную работу на этом направлении, а, наоборот, нужно усиливать ее и повышать эффективность всех наших действий на этом направлении.
Он, похоже, все-таки волновался, иначе бы не повторил дважды одни и те же слова. В его жизни, можно предположить, случилось большое событие. До сих пор его рассуждения о нормализации ситуации в Чечне разбивались об одно-единственное соображение: "Почему же вы тогда до сих пор не уничтожили Шамиля Басаева?" Теперь никто не сможет задать ему этот вопрос. А вопрос "Почему до сих пор не найден бен Ладен?", который с такой же регулярностью адресуют президенту США Джорджу Бушу, стоит на повестке дня (в том числе, возможно, и G8) теперь еще острее, чем раньше.
Про "восьмерку" тут же вспомнил Николай Патрушев.
— Есть! — прокомментировал он последнее замечание господина Путина.— Мы, конечно, будем этим заниматься. И, что, конечно, еще очень важно, они собирались использовать данный диверсионно-террористический акт для того, чтобы оказывать политическое давление именно на руководство России в период, когда планировался саммит "большой восьмерки".
Об этом он тоже заявил с уверенностью. Очевидно, ему стало известно об этом после того, как у него наконец-то появились "оперативные позиции за рубежом".
Когда мы вернулись в зал, где сидели заскучавшие министры, они очень обрадовались нашему появлению. О том, что ликвидирован Шамиль Басаев, им уже рассказал только вошедший министр внутренних дел Рашид Нургалиев. И теперь они жаждали подробностей.
Но у меня не было уверенности в том, что спецоперация закончена, и я, как и остальные, промолчал.