премьера кино
На московские экраны вышел фильм-катастрофа Вольфганга Петерсена "Посейдон" (Poseidon) — попытка напомнить популярную в 1970-е картину "Приключение 'Посейдона'" (The Poseidon Adventure), снятую по тому же роману Пола Галлико о перевернувшемся вверх тормашками океанском лайнере. Повторить кассовый успех старого "Посейдона" новому не удалось, хотя воды в нем даже больше. Нахлебалась ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Вольфганг Петерсен — бывалый маринист, на счету которого "Лодка" (Das Boot) и "Идеальный шторм" (The Perfect Storm). Правда, жанр психологического портрета дается ему тяжелее, чем живописание водной стихии. И хотя по идее самое интересное в "Посейдоне" должно начаться после катастрофы, когда центральные персонажи начнут проявлять свое истинное лицо, однако любопытство разгорается только первые минут пятнадцать, которые корабль еще не накрыло гигантской волной, да и то чисто техническое: сильно ли будут отличаться сцены паники, рушащихся корабельных конструкций, сломанной мебели и разбитой посуды от того, что мы видели в "Титанике". В этом смысле "Посейдон" впечатляет меньше, однако наивно было бы надеяться, что он берет чем-то другим, например персонажами, которые в старом "Посейдоне" обладали более выраженной индивидуальностью, взять хотя бы растолстевшую до размеров кита бывшую красотку Шелли Уинтерс в роли еврейской бабушки, рвущейся к внуку в Израиль.
В фильме Петерсена тоже задействована родительская тема: ревностным отцом проявляет себя герой Курта Рассела, бывший мэр Нью-Йорка, маниакально следящий за нравственностью своей дочки: то застукивает ее обнимающейся с бойфрендом, то велит застегнуть верхнюю пуговицу на декольте. Имеется, как и в "Приключении 'Посейдона'", более мелкий ребенок, то и дело отбивающийся от матери и провоцирующий мужиков на очередные подвиги по его спасению. Далеко не все из них жаждут этих подвигов — и меньше всего руководитель горстки отчаянных пассажиров, решивших попробовать выкарабкаться на поверхность, а не ждать, пока терпящий бедствие корабль обнаружат спасатели. В 1972 году предводителя играл темпераментный Джин Хэкмен, а теперь на смену ему пришел более сдержанный, себе на уме, Джош Лукас. Его амбивалентный герой, профессиональный игрок, в отличие от остальных пассажиров "Посейдона", не просто встречает Новый год, а цинично поджидает, когда все перепьются и начнут швырять фишки направо и налево. Сначала этот индивидуалист хотел спасаться единолично, но за ним увязались мать-одиночка, пожилой джентльмен с седой бородкой и мэр, зафрахтовавший официанта в качестве живой карты, помогающей ориентироваться в устройстве корабля.
Пожилой джентльмен, который в преамбуле вел душераздирающие телефонные переговоры, обнаруживает свою сексуальную ориентацию, пытаясь заигрывать с официантом, хотя делать это, карабкаясь по шахте лифта, не очень удобно. Однако прекрасная дружба обрывается, едва начавшись: когда официант повисает, уцепившись за ногу гея, тот дико извиняется, но все же взбрыкивает, отправляя красавчика в пропасть. Потеряв таким образом одного бойца, отряд находит по дороге еще нескольких: девушку Елену, ехавшую зайцем по бедности, какого-то веселого пижона в желтой рубашке и усиках, постоянно прикладывающегося к фляжке, поддевающего мэра бестактными замечаниями о его личной жизни и быстро отправляемого за это вариться в горящую воду, по поверхности которой разлилось топливо. Ротация кадров завершается появлением мэрской дочки, выскакивающей из темноты с криком "Папа!".
Поскольку отношений никаких между участниками экспедиции не складывается, приходится развлекаться арифметическими упражнениями типа: "А упало, Б пропало, кто остался на трубе?" Сначала, впрочем, вся компания попадает в вентиляционную трубу, чтобы в ее конце упереться в решетку, которую не получается вышибить (а вода снизу между тем все прибывает). Наконец мальчонка просовывает тонкую ручонку сквозь решетку и откручивает гайку, используя в качестве отвертки крестик с шеи Елены. Она вскоре захлебывается в процессе затопления балластного бака, который открывается наверх только при достаточном давлении внутри. Мэр честно делает для утопленницы все, что умеет: и искусственное дыхание, и массаж сердца, но ничего не помогает, и кто-то из уцелевших комментирует несчастный случай философской фразой: "Нельзя угадать, кто умрет, а кто выживет". В случае с "Посейдоном" все с точностью до наоборот: практически невозможно ошибиться, предположив, что крестик, только что спасший всех действующих лиц, в следующем эпизоде уже будет украшать чье-то бездыханное тело.