Стиль "Африк" последние годы в Европе устойчиво вошел в моду и не собирается из нее выходить. Мелкие черные косички и кучерявые черные шевелюры, музыка рэгги и геометрические яркие узоры на рубашках — во всем этом находит выход подсознательное стремление причесанного умытого европейца к экзотике; фрейдистски подкованные журналисты LIBERATION считают, что "мы выпускаем из нашего подсознания засевшего там голого сенегальского людоеда". Что касается Франции, ее повышенное внимание ко всему африканскому объясняется не только капризом моды: это и долгие мучительные взаимоотношения с колониями в прошлом, и не менее мучительные попытки наладить с этими же колониями отношения уже на условиях паритета в настоящем, и проблема черных эмигрантов, одна из самых серьезных проблем современной Франции.
Любая мода требует серьезного научного подхода. И вот весь необузданный и дикий мир экзотических образов Африки был извлечен из хранилищ Республики (и, конечно, из глубин нашего подсознания), и размещен в музее Современной Истории, находящемся в здании национального Отеля Инвалидов, в виде выставки "Образы и Колонии. Иконография и колониальная пропаганда Французской Африки с 1880 по 1962 год". Для открытия этой выставки понадобились три года упорной работы многочисленных добровольцев — по большей части молодых историков — объединившихся в Ассоциацию по изучению истории современной Африки. Выставка — лишь первое мероприятие в ряду многочисленных проектов Ассоциации: в конце февраля, например, она организует совместно с Институтом арабского мира кинофестиваль под названием "Образы и Колонии. Магриб и черная Африка в свете колониального кино". Экспозицию в музее инвалидов предварял конкурс произведений из собраний сорока французских музеев; в ходе подготовки было просмотрено и оценено более миллиона афиш, статуй и документов. Лишь небольшая их часть выставлена в четырех залах музея Современной Истории, с тем чтобы потом отправиться в провинциальные музеи Франции, а затем и во франкоязычные страны Африки. Возможно, там место для выставки будет предоставлено охотнее; в Париже энтузиасты из Ассоциации в ходе подготовки натолкнулись на неисчислимые препятствия со стороны убогих в плане интернационального мироощущения французских чиновников. Конкурс подвергся настоящей обструкции; одни начальники не желали "ворошить позорные страницы", другие утверждали, что общее дело франкофонии не имеет ничего общего с колонизацией; все единодушно отказывали в субсидиях.
Тем не менее выставка состоялась — и имела колоссальный успех. Умницы историки, верные указанному в названии слову "образ", воздержались от дидактических нравоучений и избежали скуки чисто историографических экспозиций. Нигде на выставочных панно посетитель не найдет навязших в зубах слов "расизм" или "эксплуатация". Образы говорят сами за себя, позволяя додумывать каждому в согласии со своими представлениями. Правда, что касается представлений, содержание экспозиции способно поколебать привычные понятия о колониальной Африке. Посетитель как будто едет в транстемпоральном (межвременном) поезде, где наиболее яркие образы и картины фиксируют остановки в пути. Стоп — начало колониальной эры, наивная картинка, изображающая ярмарку в убогой негритянской деревушке, несколько живописных открыток: "Голова негра" "Девушка из Камеруна"; царство примитивизированных и наивно-экзотических представлений с легким налетом расизма. Стоп — окопное братство первой мировой войны, когда ментальность диаметрально переменилась по сравнению с предыдущим периодом: 700 тыс. африканцев было призвано в армию наравне с французами. Ключевой образ этой эпохи — громадный негр в форме, обнимающий белую санитарку. Стоп... Стоп... Завершение борьбы за независимость, афиша 1963 года: белый и черный каменщики, закладывающие камни в здание Новой Африки. Негр в чем-то тюремно-полосатом, что, видимо, символизирует пережитки прошлого сознания. В целом посетитель, прошедший все четыре зала, убеждается в том, что взаимоотношения европейской и африканской культур не есть что-то отвлеченно-научное или политическое: среднему французу ненавязчиво демонстрируется, насколько велика роль "французской" Африки в его повседневной жизни, насколько часто он наталкивается на межрасовые связи в быту.