 |
ФОТО: ДМИТРИЙ ЛЕБЕДЕВ  |
— В ученом сообществе ходят слухи, что из-за приведения российского образования к европейским стандартам в рамках подписанной в 2003 году Болонской конвенции будут отменены кандидатские степени. Это правда?
— Конечно, нет! Речь вообще не идет о том, что ликвидировать какую-нибудь из степеней. Но систему реформировать нужно, и это не связано с подписанием конвенции. Ученые сами же констатируют, что уровень кандидатских диссертаций значительно упал, его нужно поднимать. Но мы заинтересованы, чтобы в мире узнавали и понимали нашу систему научных степеней. Так, на данный момент у нас подписано соглашение только с Францией — наши кандидаты наук приравнены к PhD. Такие соглашения должны быть со всем Западом, только таким образом наша система образования станет конкурентоспособной. Мы заинтересованы в экспорте российского образования. Сейчас же на рынке образования лидерами являются США, Австралия и Новая Зеландия. Нам и Европе необходимо объединяться, чтобы конкурировать.
— Каким образом вы планируете повышать уровень кандидатов наук?
— Месяц назад вышло новое положение о порядке присуждения ученых степеней. Этим положением помимо ужесточения процедурных правил для самих соискателей мы разграничиваем административные полномочия. Как и прежде, экспертов Высшей аттестационной комиссии (ВАК) будет определять правительство РФ, но государственную политику будет определять Министерство образования и науки. Рособрнадзор будет проводить организационно-техническое обеспечение. То есть открывать и закрывать диссертационные советы будет наша служба, но по представлению ВАК.
Решено оптимизировать диссертационные советы. Мы отказываемся от кандидатских советов — их несколько тысяч по стране, и многие созданы, так сказать, для своих. Везде, где это возможно, мы оставим только докторские советы, а также будем открывать межрегиональные советы. Таким образом, не будет деления на своих и чужих, и требования к соискателям возрастут. Сейчас у нас огромная очередь желающих открыть у себя диссертационные советы, даже слишком много. Мы заморозили решения об их открытии до принятия положения о советах, оно будет в ближайшее время.
— Что меняется в правилах для самих соискателей?
— Хотя бы одна из научных работ должна быть опубликована в журналах, входящих в список ВАК. Это правило уже вступило в силу 20 апреля, но пока не принято решение, что делать тем, кто успел до этого момента отправить диссертацию в совет. Скорее всего, сойдемся на наиболее мягком варианте: если совет получил диссертацию до 20 апреля, то ее можно рассматривать без учета нового положения.
— А с процессом получения докторской степени произойдут какие-нибудь изменения?
— Мы выводим докторскую степень из системы образования. Докторам не нужно сдавать никаких экзаменов, они ведут исключительно научную работу, поэтому они должны относиться к науке. То есть так же, как и институт старших научных сотрудников. Доктора, если уж честно говорить, до сих пор оставались в системе образования лишь для получения отсрочки от армии, а сейчас эта проблема неактуальна. Отсрочки отменены. Для некоторых соискателей мы также изменим процедуру получения степени.
— Это для кого?
— Для крупных чиновников, бизнесменов и других лиц, которые не занимаются непосредственно наукой. Сейчас защита происходит так: сначала решение о признании работы принимает совет, а уже после фактического получения степени соискатель должен ответить на вопросы ученых-экспертов. Ситуация достаточно глупая: получается, что эксперты оценивают работу совета. Поэтому принято решение отобрать по стране несколько диссертационных советов, отличающихся своей принципиальностью, и околонаучным людям разрешить защищаться только в них. Теперь пусть эти люди академической элите доказывают, что придумали что-то новое. Когда собираются двадцать авторитетных ученых, повлиять на их решение будет невозможно, это, кстати, доказала нам Российская академия наук, не приняв в свои члены известных чиновников и бизнесменов.
— Много будет таких советов?
— Пока трудно сказать, но уже понятно, что, например, по математике такие советы не нужны. В первую очередь востребованы такие специальности, как экономика, управление и юриспруденция.
— Когда будут созданы такие спецсоветы?
-- Я думаю, уже осенью мы будем работать по новым правилам.
|
Вы как защищались?
— Передо мной стоял тяжелый выбор: выйти на сугубо экономическую диссертацию или написать ее с уклоном в экологию. Ведь всем понятно, что экономика — это наука управления в доме, а экология — наука о доме. Учитывая, что мы планировали социально-экономическое развитие территории, безусловно, верх взяла экологическая составляющая. Защита проходила достаточно напряженно, нужно было сохранить баланс между необходимым экономическим преобразованием и сохранением видового разнообразия Северного Прикаспия. Перед защитой я очень переживал, мне даже приснился сон, что я второй раз сдаю госэкзамен в университете. Правда, как только я начал выступать, волнение сразу ушло. Так как я губернатор, всем было интересно, сам ли я писал диссертацию или это кто-то сделал за меня. Поэтому меня сначала пытали с пристрастием четыре часа на ученом совете, а потом в течение трех с половиной часов на ВАК. Анатолий Кучерена, адвокат, член Общественной палаты, доктор юридических наук: — Подробности мне, конечно, вспомнить сложно, но помню, что после защиты наступило какое-то опустошение. Решение написать диссертацию не было спонтанным, так как мне все время хочется что-то делать. А тема "Роль адвокатуры в становлении гражданского общества в России" меня заинтересовала потому, что я считаю, что за этим институтом будущее нашей страны. На ВАК меня сильно не мучили, но подискутировать пришлось. Разногласия возникли из-за того, что я доказывал, что адвокатура должна представлять публичные интересы, а некоторые отстаивали точку зрения, что исключительно частные. Владимир Катренко, заместитель председателя Госдумы ("Единая Россия"), доктор экономических наук: — Если говорить откровенно, то работа над диссертацией и ее защита дались мне непросто, на ее подготовку понадобилось около трех лет. Приходилось прибегать к большому количеству источников, проводить множество консультаций, а времени не хватало, да и нервы подводили. Но моя защита во многом облегчалась тем, что в этот период через мои руки проходило много материалов, связанных с реформированием электроэнергетики в критический период, что пересекалось с темой моей работы. С одной стороны, я очень благодарен тем, кто ставил жесткие вопросы и устанавливал высокую планку, так как это помогло подготовиться к ВАК. Там был уже совершенно другой уровень требований, я впервые в зрелом возрасте почувствовал себя первоклассником. На ВАК задавали вопросы правоприменения, вопросы внедрения моих наработок в практической плоскости, иногда не очень приятные. Некоторые товарищи пытались меня завалить, но их тоже можно понять. В то время я уже был депутатом Госдумы, и людей за их недоверчивость упрекнуть сложно. Но зато я понял на своем опыте, что не боги горшки обжигают и что многих вершин, о которых даже не мечтал, можно достичь благодаря целеустремленности. Валентин Степанков, заместитель министра природных ресурсов России, кандидат юридических наук: — Я не думаю, что для известных персон нужны какие-то особые условия для защиты диссертаций. Если известный человек занялся наукой, то и пусть вносит свою лепту на общих условиях. А если его работа носит не научный, а более прикладной характер, то не ВАК в этом виновата, а ученый совет, который оценивал работу до ее защиты. Например, я защищал кандидатскую диссертацию в 2003 году, и никаких привилегий у меня не было. Наоборот, из-за того что я известный человек, ко мне было гораздо больше вопросов, чем к другим соискателям. И ученый совет, задавая мне вопросы, все время пытался меня увести в политический аспект, а не научный. Поэтому по себе знаю: если соискатель известный, то к нему вопросов больше, но особых условий ему создавать не надо. Наоборот, от этого будет только хуже и ему, и всему научному миру. Алу Алханов, президент Чечни, кандидат юридических наук: — Да так же, как и все соискатели ученых степеней. Просто я еще раз почувствовал себя студентом и днем и ночью корпел над научными трудами. Ведь я защищался по закрытой теме, и мне очень хотелось подойти к этой работе с разных ракурсов, найти необычный подход. Как известно, Высшая аттестационная комиссия выборочно подходит к соискателям, но мне повезло: меня выбрали, и я защищался в ВАК. Не думаю, что такая защита чем-то отличается, скорее ответственности чувствовал побольше. Мне, так же как и другим соискателям, задавали дополнительные вопросы, но я смог на все дать довольно исчерпывающие ответы. А то, что сейчас предлагают ввести комиссии для VIP-соискателей, неправильно. Может, здесь подразумевается спецкомиссия по закрытым темам? А вообще, слово "спецкомиссия" даже режет слух. |