"Жмурки"
"В укромном месте"
"Лебедь"
"Космические яйца"
"Модильяни"
Событие недели — "Жмурки" (2005) Алексея Балабанова, желчь которого часто принимают за вульгарность (9 июня, РТР, 22.00, *****). Критики, включая меня, порой грешат тем, что провозглашают некий фильм опусом, закрывшим криминальную тему в российском кино. В применении к "Жмуркам" это именно так. 1990-е годы на экране — уже ретро, ушедшая натура, доисторическая эпоха распальцовки, мобил размером с оглоблю и малинового пиджака вора в законе, смачно сыгранного Никитой Михалковым. Но "Жмурки" и фильм на вековечную русскую тему: "дураки и дороги". Дороги — пыльные улицы городка, по которым, как в клаустрофобическом сне, таскаются взад-вперед битые "бумеры": паркуясь, обязательно врезаются кому-нибудь в зад. Дураки, вернее, неандертальцы, дегенераты из криминальной "пехоты", обезображенные гротескным гримом, бродят по экрану в поисках бесценного чемоданчика с героином. Они издевательски воплощают как бы два "пути России". Один (Алексей Панин) — как бы почвенник, непрерывно крестящийся на купола. Другой (Дмитрий Дюжев) — как бы западник: прется от старых рок-н-роллов и танцует вокруг привязанного к стулу конкурента а-ля садист из "Бешеных псов" Тарантино. С поправкой на национальную специфику: в руках у него не бритва, а цельный топор. Льют кровь они оба непрерывно: на экране убивают 28 человек, да еще "крестный отец" за кадром топит камин своим "Церетели", проштрафившимся придворным архитектором. Все это делается как-то лениво, походя, тупо: если же стрелки берутся подражать киношным бандитам, пули летят в белый свет, как в копеечку. Еще одно, редкое в нашем кино измерение "Жмурок" — социальная сатира. Черная комедия оборачивается в финале кратким курсом первоначального капиталистического накопления, издевательски сопровождаемым песней Жанны Агузаровой о "чудесной стране". "В укромном месте" (In A Lonely Place, 1950) — болезненный шедевр голливудского изгоя Николаса Рея, автора легендарного "Бунтовщика без причины" (1954) (12 июня, Первый канал, 2.40, *****). Героя подозревают в удушении девушки, идет следствие, но это не совсем детектив или совсем не детектив. В главной роли Хамфри Богарт, но играет он не человека действия, а хрупкого, одинокого и высокомерного интеллектуала-сценариста Диксона, ненавидящего свою жизнь. Он умеет быть нежен только с маргиналами, а прочим приходится сталкиваться с его дикими приступами ярости. Он избивает на вечеринке продюсера, обидевшего его друга, почти до смерти забивает автомобилиста, с которым столкнулся. Вся двусмысленность фильма как раз в том и заключается, что Диксон способен убить: не только другие персонажи, но и зрители не верят ему до конца — коллизия, крайне редкая для классического Голливуда. И многие ключевые эпизоды происходят ночью, Рей вообще предпочитал ночные истории — в сумеречной зоне между безумием и реальностью. Диксон — едва ли не лучшая роль Богарта, во всяком случае, самая богатая психологическими нюансами. Образец среднестатистического Голливуда той же эпохи — "Лебедь" (The Swan, 1956) Чарльза Видора, режиссера, который однажды, но только однажды, пережил звездный час, поставив "Гильду" (1946) с Ритой Хэйуорт (9 июня, "Культура", 19.50, **). Фильм интересен прежде всего, а может быть и только, тем, что в нем сыграла последнюю из дюжины своих киноролей Грейс Келли. Иногда его называют поэтому "лебединой песней" Келли. А иногда иронизируют, что актриса, в преддверии свадьбы с Ренье, принцем Монако, училась на экране хорошим манерам, репетировала будущую жизнь: Келли играет принцессу выдуманной страны Александру, единственную из европейских принцесс, которая произвела впечатление на ищущего невесту принца. Изначально понятно, что все кончится хеппи-эндом, несмотря на то что в Александру влюблен еще и придворный воспитатель, а принцесс в голливудских фильмах к середине 1950-х годов развелось уже столько, что смотреть "Лебедя" просто скучно. К тому же Чарльз Видор словно не владеет интонацией фильма: начинаясь как чистая комедия, фильм время от времени скатывается в пафос. Зато "Космические яйца" (Spaceballs, 1987) Мэла Брукса, выпотрошившего в своих комедиях все голливудские жанры, — лучшее лекарство от любого пафоса, фильм за гранью бреда (11 июня, НТВ, 4.00, ****). Прототип, естественно, сага о "Звездных войнах". Злобные представители расы "космических яиц" на звездолетах, построенных в виде гигантских пылесосов, воруют атмосферу у беззащитной планеты, поскольку свою давно уже растранжирили. Все персонажи, от получеловека-полусобаки до злодея по имени Темный Шлем — полные идиоты. Здесь действуют принц Валиум, гуру Йогурт и гангстер Пицца Хатт, здесь поклоняются мистической силе Шварц, которая может даже пылесос заставить на всасывать, а выплевывать атмосферу. "Модильяни" (Modigliani, 2004) Майка Дэвиса — биография мастера "парижской школы" в жанре: "он обнял ее и подумал" (10 июня, НТВ, 1.25, **). Несмотря на выразительный дуэт Энди Гарсия в роли Модильяни и Эльзы Зильберствейн, сыгравшей его подругу Жанну, получился еще один плоский байопик. Замечательно лишь то, как современный Голливуд представляет себе процесс рождения модернистской живописи. Вы не поверите: как конкурс между Модильяни, Пикассо и Диего Риверой, которые стараются перемодерничать друг друга, вдохновляясь почему-то льющейся с экрана музыкой в стиле world dance. Снято это священнодействие, естественно, — вернее, абсолютно неестественно для такого фильма — в клиповой манере.
