гастроли
В Колонном зале им. Лысенко Национальной филармонии состоялся девятый, последний в этом сезоне, концерт из цикла "Золотые страницы итальянской музыки" при поддержке Итальянского института культуры на Украине. Финал стал самым ярким событием всего цикла — перед киевлянами в сопровождении Киевского камерного оркестра под управлением Романа Кофмана пела Лючия Алиберти.
В отличие от многих певиц, Лючия Алиберти начала петь очень рано. Сегодня ее считают обладательницей одного из самых совершенных голосов современности. Среди других примадонн ее выделяет прекрасное музыкальное образование: певица, композитор (в ее багаже пьесы для фортепиано, кларнета, флейты и вокала), свободно владеет игрой на гитаре и аккордеоне. Победы на конкурсах Spoleto и ENAL открыли Лючии Алиберти двери в нью-йоркскую Metropoliten Opera, Вашингтонскую оперу, лондонский Covent Garden, оперные театры Берлина, Мюнхена и Гамбурга, не говоря уже о центральных итальянских сценах — Римской опере и миланском La Scala.
Появления знаменитого итальянского сопрано Лючии Алиберти ждали с самого начала вечера, но певица вышла на сцену только во втором отделении. В первом же итальянскую тему задал Киевский камерный оркестр под управлением Романа Кофмана, исполнив в расширенном составе струнный секстет "Воспоминание о Флоренции" Петра Чайковского. Игра музыкантов вызывала сразу несколько реминисценций. В первую очередь — воспоминание композитора о весне и зиме 1890 года, которые он провел в чудесном итальянском городе незадолго до своей смерти. Игра напоминала слушателям о том, как звучало это произведение в исполнении Киевского камерного еще несколько сезонов тому назад. Сейчас звучание уже не то: Роман Кофман большую часть времени работает в Бонне и с этим оркестром репетирует редко, так что отдельные удачные пассажи ситуацию не спасали.
Тем более удивительно, насколько соответствующим последнему обстоятельству оказалось пение госпожи Алиберти. Ave Maria Пьетро Масканьи в ее исполнении шокировала зал особого рода "искусственностью", в которой чувствовался жесткий, абсолютно сознательный контроль над градациями звука — Лючия Алиберти хорошо заполняла средний регистр, тогда как в низком и высоком резко уходила в еле слышимое pianissimo. Сочетание практически идеальной интонации, отличного чувства сцены (певица сумела прекрасно освоить даже то небольшое пространство, которое было отведено ей слева от дирижерского пульта) и ощущения того, что певица постоянно задыхается (публика в до безобразия душном зале чувствовала то же самое), произвело по окончании первого номера странное, смешанное впечатление.
В следующих номерах — арии Марии Стюарт и Луизы Миллер из одноименных опер Гаэтано Доницетти и Джузеппе Верди — мало что изменилось: певица наконец всех убедила, что ее просчитанную до мелочей исполнительскую манеру, чем-то напоминающую сочинения композиторов-додекафонистов, можно и нужно принять за правило — и получать от нее настоящее удовольствие.
Заключительный эпизод закрывавшей концерт арии Лючии из оперы "Лючия ди Ламмермур" (здесь певица вела диалог с флейтистом Игорем Тютюнниковым) повторили на бис. После чего началось "третье отделение", в котором на бис исполнялись арии, уже не перемежавшиеся оперными увертюрами (компактные, яркие оркестровые вступления и интермеццо из опер "Сельская честь" Пьетро Масканьи, "Шелковая лестница" Джоаккино Россини и "Сила судьбы" Джузеппе Верди расширенному составу камерного оркестра Романа Кофмана удались гораздо лучше, чем секстет Чайковского). И тут все потеряли над собой контроль: оркестранты, подобно оперному хору, подпевали солистке, разморенная, но счастливая публика аплодировала, а в конце зала даже танцевала на протяжении всего звучания знаменитой "арии с кубком" из первого действия "Травиаты" Верди, кстати, также исполненной на бис. И только Лючия Алиберти осталась такой, как и в начале вечера,— требовательной к себе и к своему импресарио, не подпускавшему фотографов близко к сцене и запрещавшему снимать красавицу-певицу в профиль.