Молодежная политика
Вчера президент России встретился с активистами движения "Наши" и сформулировал новую национальную идею: о необходимости "гражданского общества, пронизанного патриотизмом". С подробностями из сочинской резиденции "Бочаров ручей" — специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Рано утром в оздоровительном комплексе "Дагомыс", увидев незнакомого юношу, я, похолодев, понял: "Наши" в городе. Как определить, что это был "наш" человек? Очень просто: если, пока ты ждешь лифта, беззаботный юноша в маечке и шортах успевает, отойдя на полминуты к себе в номер, превратиться в преуспевающего функционера в недешевом костюме с горящим пропагандистским взором... то, значит, он приехал, как выяснилось, на совещание топ-менеджеров ОАО РЖД.
В общем, все оказалось не так просто. Активисты движения "Наши", прилетев в Сочи, перед встречей с президентом, наоборот, переоделись в характерные белые маечки с красным логотипом "Наши".
На встречу с Владимиром Путиным приехали 34 активиста. Это были федеральные комиссары, федеральный куратор направления "Уроки дружбы", руководители аппарата движения, аналитического отдела, специальных проектов информационного направления по второму поясу регионов, соруководитель идеологического направления, руководитель направления "Дизайн" (руководители направлений "Архитектура" и "Ландшафтный дизайн" в списках не значились)...
Встреча происходила на полуоткрытом воздухе (на крытой веранде гостевого дома резиденции) в полузакрытом режиме (часть беседы журналисты не услышали). Президент оделся продуманно. На нем была легкая бежевая куртка, бежевые брюки и бежевые туфли (подчеркивали, что встреча с молодежью носит неформальный характер), черный свитер и черные носки (подчеркивали, что разговор будет идти о серьезных вещах).
— Вы достаточно активно себя проявляли в последнее время,— сказал президент, оглядев активистов.
Они в это время, впрочем, сосредоточились на появлении в ногах у президента лабрадора Кони. Каждому из них хотелось притронуться к живой легенде российской кинологии. Так что лабрадору досталось уже в первые минуты встречи.
Президент похвалил активистов за то, что они выбрали верное направление в своей деятельности — работу с ветеранами.
— Это безошибочное направление,— господин Путин отдавал им должное как профессионал.
Тимуровцы могли бы гордиться комиссарами движения "Наши", как федеральными, так и региональными, отвечающими как за первый, так и за второй пояс регионов.
— Совсем недавно было послание президента Федеральному собранию,— поделился президент с активистами хорошей новостью.— Надеюсь, некоторые вещи в нем вас тоже заинтересовали.
Господин Путин, очевидно, имел в виду ту часть послания, которая была посвящена целесообразности демографического взрыва, к организации которого господин Путин и предлагал подключиться активистам, помимо работы с ветеранами. Казалось, таким образом, что господин Путин намерен направить созидательную энергию активистов в мирное русло. Но, увы, не следовало торопиться с выводами.
Федеральный комиссар и неформальный лидер движения Василий Якеменко, которому президент передал микрофон со словами "пожалуйста, Вася", рассказал, что в 2006 году движение сосредоточилось на трех приоритетных направлениях. Ни одно из них не совпало с тем, которое настойчиво рекомендовал активистам господин Путин. Во-первых, активистам надо как можно больше и лучше учиться. Во-вторых, господин Якеменко проинформировал о том, что идет подготовка молодежи "к работе в офисах крупнейших компаний, таких как 'Газпром', РАО ЕЭС" (без них Высшей школе экономики и другим профильным вузам с поставками молодых специалистов на производство, очевидно, не справиться. Так раньше любой вуз был беспомощен без комсомольской ячейки).
— А также работаем над подготовкой ребят к службе в армии,— продолжил господин Якеменко.— Вопрос, служить или не служить в армии, не должен стоять.
Он не пояснил при этом, надо или не надо служить-то, возможно, потому, что эта тема вообще не очень-то интересовала господина Якеменко. Гораздо интереснее ему тема стажировок.
— Я в основном занимаюсь стажировками в крупных компаниях,— признался он.— Менеджеры компаний, кстати, очень заинтересовались "нашими" комиссарами и их планами!
— Нашими общими планами,— сообщил ему господин Путин.
— Конечно! — обрадовался господин Якеменко и предоставил слово лидеру тверского отделения движения Александре Муминовой.
— Мы не просто проводим большие антифашистские акции, но и принимаем меры против ксенофобии и экстремизма,— рассказала девушка, глядя на которую, верилось: эта может принять меры.— Мы должны научиться не только объединять расы, но и научиться уважать их. А то факты ксенофобии есть и по отношению к русским жителям, в том числе и в России!
Раздался характерный стук в микрофон. Так председательствующий прерывает оратора, нарушившего регламент. Выяснилось, что в микрофон хвостом постучала лабрадор Кони. Эффект был достигнут: Александра Муминова, добавив, что во всех школах наряду с уроками рисования и труда надо ввести "уроки дружбы", замолчала.
— Это можно и нужно! — оживился президент.— Я обязательно коллегам из правительства подскажу, чтобы вам помогали осуществлять эти программы.
Он не сказал, что "уроки дружбы" в школах — решенный вопрос. Но он дал это понять. Вот почему с самого начала не следовало торопиться с выводами.
— Самое главное, что все мы должны осознать, что вне зависимости от вероисповедания, национальности, этнической принадлежности мы заинтересованы друг в друге! — воскликнул господин Путин.— Мы друг друга дополняем!
Судя по оживленным кивкам активистов, они решили, похоже, что это они дополняют господина Путина.
— И это дополнение друг друга делает нас сильней и эффективней!
Господин Якеменко заявил, что еще одна очень важная программа связана с вооруженными силами, и предоставил слово руководителю идеологического направления Евгению Иванову.
— Еще одна проблема,— рассказал господин Иванов,— посвящена службе в армии. Как вы сказали в послании Федеральному собранию, вопрос стоит очень остро. Наша задача — донести до молодого поколения (себя господин Иванов, которому на вид было лет 25, к молодому поколению уже на всякий случай не относил, а значит, и вопрос службы в армии для себя остро не ставил. Нельзя было, впрочем, на сто процентов исключить, что он свое уже отслужил.— А. К.).
— Мы создаем в 40 регионах страны группы, которые будут работать с тем, чтобы привлечь людей, готовых служить, в ряды комиссаров движения "Наши",— продолжил Евгений Иванов.— Эти люди будут создавать сплоченные команды, они будут подготавливаться как люди, разбирающиеся в своих правах, будут проходить физическую подготовку, психологическую. Для того чтобы они не боялись дедовщины, когда пойдут служить.
Господин Путин очень внимательно слушал господина Иванова.
— Когда они пойдут в армию, они будут знать свои права, они будут вместе, они пойдут командой, они будут знать, что за ними стоит движение "Наши"! — воодушевленно говорил Евгений Иванов.— А мы постараемся обеспечить, чтобы они действительно сплоченной командой пошли в армию. И тогда мы будем уверены, что эта команда будет эффективно противостоять дедовщине!
Движение "Наши" намерено, таким образом, формировать боевые отряды по внедрению в мирную российскую армию с ее принципиально оборонной доктриной. Очевидно, такие люди, как Евгений Иванов, лучше других понимают, что другого способа выжить в современной армии у новобранца сейчас нет. Еще, правда, неизвестно, выживет ли после такого штурма сама российская армия. Надо понимать: на самом деле "Наши" приходят в армию, чтобы объявить ей войну.
— Я думаю, это абсолютно правильно,— поддержал президент господина Иванова (то, что у военспеца "Наших" та же фамилия, что и у министра обороны, только на первый взгляд, мне кажется, случайное совпадение).— Нужно, чтобы каждый гражданин страны, именно каждый гражданин понимал, что это не просто почетная обязанность — служить в армии! Мы все должны осознать, что без армии не будет страны, чтобы ни у кого не было сомнений на этот счет! Нет армии — нет России!
Этого было достаточно для ответа на выступление господина Иванова. Это была бы эффектная точка в разговоре двух людей, один из которых является главнокомандующим, а другой — его яростным поклонником.
— Это не значит, что другие составляющие нашего бытия менее важны; так же, как экономика... это вообще основа основ... Но этого осознания недостаточно. Вот не знаю, сознательно вы это сказали... я думаю, что сознательно... что люди, которые пришли в армию, должны знать свои права...— продолжил Владимир Путин.— Нам нужно свое гражданское общество, но пронизанное патриотизмом.
То, что он произнес, претендовало на очередную национальную идею.
— Пронизанное патриотизмом,— продолжил господин Путин,— людей, которые ни за какие деньги не исполнят свой номер, а исполнят от души, по велению сердца!
Это — наболевшее. Это — от горькой уверенности, что вокруг слишком много людей, а скорее — их подавляющее большинство, которые исполняют свой номер за деньги. Стране нужны истинные патриоты, и стремление "Наших", которые, как рассказал господин Якеменко, воспитывают "национально ориентированных менеджеров", не может не быть дорого (и деньги тут ни при чем) президенту России.
Федеральный комиссар движения, руководитель программы "Остановим насилие в семье" студентка Наталья Лебедева поговорила с президентом о насилии в семье (она, видимо, рассчитывала, что он может многое рассказать об этом — или, в крайнем случае, со знанием дела выслушать).
Наталья Лебедева рассказала про четыре центра, в которых "Наши" оказывают первую помощь пострадавшим в результате насилия в семье. "Наши" издали брошюру и наклейку с информацией о телефоне доверия, по которому могут позвонить жертвы насильников (а то и сами насильники). (Президент с удовольствием подержал перед телекамерами наклейку, желая, видимо, максимально помочь пострадавшим или тем, кто может пострадать в ближайшее время.) Про одного из пострадавших Наталья Лебедева рассказала максимально подробно:
— У нас в Калуге произошел такой случай. В апреле к нам в калужский центр обратилась многодетная мать. Она разошлась со своим гражданским мужем, но он продолжал возвращаться в дом и грозился избить детей.
Наталья Лебедева не уточнила, на самом деле отец грозился избить детей или об этом рассказала его гражданская жена. И не соскучился ли он просто по детям и не хотел ли только повидаться с ними. Или, может, прощения, например, за что-нибудь попросить. Эти подробности не имели значения. Имело значение то, что было дальше:
— Мы решили,— продолжила Наталья Лебедева,— что эффективным методом будет выставить круглосуточное дежурство около ее дома. Когда он появился, наши активисты мешали ему попасть в дом и предупредили об уголовной ответственности, которая грозит за подобные действия. И проблема была решена.
Я все думал, что, может, "Наши" не должны претендовать на то, чтобы ставить точки в семейных отношениях.
— Это достаточно тонкая грань между защитой прав ребенка и невмешательством в частную жизнь,— неожиданно сказал президент.— Такого перегиба мы тоже допустить не можем. Готов поговорить на эту тему.
В глазах Натальи Лебедевой я, впрочем, увидел, как мне показалось, что говорить здесь не о чем.
Господин Якеменко дал слово ректору "нашенского" вуза (национального института "Высшая школа управления") Владимиру Нечаеву.
— Каждый комиссар обязан учиться в этом вузе,— сказал господин Якеменко.
— Он тоже член движения "Наши"? — настороженно спросил господин Путин.
— Естественно! — воскликнул господин Якеменко.
— Была такая шутка,— продолжил президент, мельком взглянув на господина Нечаева.— "Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым".
То есть одну из лучших и самых искренних комсомольских песен господин Путин воспринимает как шутку. Впрочем, господин Нечаев на шутку господина Путина не обиделся.
— Я помню, по комсомольскому уставу мне еще можно было быть в комсомоле...— он замялся.— При определенных условиях.
Он рассказал про свою обучающую программу "Патриот, лидер, специалист":
— Ее основная идея — это подготовка из числа лидеров движения менеджеров для бизнеса, для общественных организаций. Это многоступенчатая система, в которую человек вовлекается и идет от ступеньки к ступеньке, от публичных лекций, потом к курсам лидеров, к курсам комиссарского состава движения "Наши", где его обучают именно лидерству! Наш опыт был бы, мне кажется, полезен и другим вузам...
Вузам повезло, что господин Путин на этот раз промолчал.
Президент еще долго говорил с активистами. Он рассказал им про Ирак, Иран, про спорт и про одноруких бандитов. Активисты говорили президенту, что им искренне жаль бедных людей, которые отдают этим бандитам последнее. Они предложили Владимиру Путину бороться с этим злом.
— Что же делать с казино? — спрашивал их господин Путин, который, еще будучи заместителем мэра Санкт-Петербурга, отвечал за развитие игорного бизнеса в городе.
— В резервацию! — объяснил ему один из активистов.
— О! — удовлетворенно поднял президент указательный палец.— Как вас зовут?.. А фамилия? Очень хорошо!
Очевидно, он за время своей работы и сам неоднократно приходил к этой мысли.
После встречи активисты выглядели крайне воодушевленными и отчего-то чрезвычайно агрессивными. Я спросил Наталью Лебедеву, не кажется ли ей, что "Наши" слишком категоричны, выставляя засаду у дверей в дом многодетной матери (выяснилось, что в этот момент она была еще не до конца многодетной: готовилась родить третьего).
— Он начал пить,— пожала она плечами,— угрожать детям, она его выгнала, он попытался вернуться. Мы остановили его, предупредили... Вот такие, как наш пресс-секретарь, который стоит за вашей спиной, ребята его предупредили.
— А вы уверены, что он кому-то угрожал? — спросил я.
— Если к нам обратились, мы должны помочь! — взорвалась она.— Если мы не будем помогать, мы же ничего не сделаем!
— У вас есть дети? — спросил я ее.
— Нет,— снова пожала она плечами.— Но я замужем. Недавно.
Евгений Иванов, готовящий штурмовые команды призывников для внедрения в действующую армию, признался, что сам он в армии не служил.
— Я офицер запаса,— с достоинством сказал он.— Я закончил военную кафедру. Мне даже благодарственное письмо от начальника кафедры вручили.
То есть господин Иванов сделал все от него зависящее, чтобы не служить в армии два года.
Господин Якеменко рассказал мне, что ему понравилась эта встреча на веранде.
— Нам не холодно было. Мы, кстати, даже наш последний съезд на улице провели.
— Зачем? — спросил я.
— Владислав Юрьевич Сурков,— охотно ответил господин Якеменко,— рекомендовал нам выйти на улицу. Вот мы и вышли.
— Возвращаться собираетесь? — поинтересовался я (в надежде на отрицательный ответ).
— Наш дом — улица! — громко сказал господин Якеменко.
— Сколько времени вы общались? — уточнил я.
— Три часа! — с гордостью ответил он.— Покажите мне, кто еще столько времени разговаривал с президентом?
— Правозащитники четыре часа говорили,— сказал я ему.
— Ну, правозащитники,— засмеялся он.— Они же медленно говорят и ни о чем.
— А ваша беседа, вы думаете, очень содержательной была? — с сочувствием спросил я его.
— Вы знаете,— подумав, ответил он,— вот продолжается твоя встреча с президентом, а потом в какой-то момент твой внутренний голос говорит тебе: "Ну все, хватит говорить! Иди ты уже!"
Господину Якеменко следует дорожить своим внутренним голосом.