выставка раритеты
В музеях Кремля при поддержке Sparkassen-Finazgruppe и E.ON Ruhrgas открылась выставка "Кабинет драгоценностей Августа Сильного", привезенная в Москву из всемирно известного дрезденского музея "Зеленые своды" (Gruenes Gewoelbe). Барочные драгоценности, которые редко показывают за пределами Дрездена и никогда еще не показывали на выставках в России, осматривал СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Пожалуй, самое главное измерение этой выставки — историческое, то есть скорее ученое. И все-таки я настоятельно советую пойти на эту выставку всем, кто еще помнит читанные в детстве книжки про отважных охотников за бриллиантами, про золотые россыпи и сундуки с драгоценными камнями, из которых каждый стоит, как целый город. Подросши, обнаруживаешь, что материальные блага в этом мире чаще всего выглядят куда менее завораживающе. Так вот, эта тонкая и ученая выставка, как ни странно, возвращает слову "сокровища" тот архетипический призвук, который за ним слышится в детстве.
Конечно, причиной этому не само оформление выставки — хотя и оно музеям Кремля удалось с разных точек зрения. Оба выставочных зала пока заняты выставкой "Российские императоры и Оружейная палата", так что пришлось разворачивать экспозицию в Мироваренной палате патриаршего дворца. По сравнению с недавним прецедентом — выставкой купленных Виктором Вексельбергом яиц Фаберже — здесь были учтены все слабые стороны этого помещения. Существующие витрины затянуты темно-зеленым бархатом по периметру всей палаты вплоть до самого потолка, так что однородность выставочного пространства ничто не нарушает (если не считать мироваренной печи), витрины же выставочные расставлены на тщательно выверенных позициях. В каждой — по одному предмету (всего предметов чуть меньше сорока), так что и каждая драгоценность звучит в полную силу, и выставка выглядит более впечатляющей.
Собственно, в этом почтительном ощущении, с которым рассматриваешь некогда принадлежавшие курфюрсту Саксонскому и королю Польши Августу Сильному сокровища, есть два слоя. Во-первых, неожиданное, какое-то чуть ли не былинное обаяние, которое излучают драгоценные камни — и не просто камни. Посреди затейливого бриллиантового аграфа с подвесками вставлен 40-каратный "Дрезденский зеленый" — самый крупный зеленый бриллиант на свете, цены которому буквально нет. Рядом — эполет с десятками огромных алмазов, которые огранены не бриллиантовой огранкой, а эдак простенько (огранкой "роза"), и оттого в украшении появляется не европейская, а почти восточная монаршая чванливость. Или жемчужины размером где-то с перепелиное яйцо, при этом самой причудливой формы (именно такие в Португалии некогда называли, говорят, словом "барокко"), такой причудливой, что ювелиры добавили к ней немного эмалевых деталей — и получилась, допустим, фигурка Вакха. Или мавра. Или морского единорога.
Но есть и еще один слой — историко-культурный. Он-то и нужен, чтобы понять ответ на вопрос "зачем" — зачем роскошь таких масштабов, зачем пряжки для штанов и туфель, усыпанные бриллиантами, рубинами или сапфирами. (Пряжки вместе с эполетами, орденскими знаками, аграфами, шпагами, пуговицами, запонками и прочим были собраны в гарнитуры: был отдельный бриллиантовый гарнитур, был изумрудный, был карнеоловый и так далее.) Дело в том, что Август Сильный не просто любил драгоценности — именно любил и ценил; были в его коллекции и вещи более старинные, XVII и даже XVI века, только чуть переделанные по его вкусу. Ими он демонстрировал свой престиж, свое могущество, свое богатство, свою государственную волю. Именно таким был один из популярных способов, к которым прибегали монархи XVIII века, чтобы продемонстрировать все вышеупомянутое.
Этой выставкой Дрезден отмечает в Москве свое 800-летие. Музеи Московского Кремля ею же отмечают (вернее, продолжают отмечать) свое 200-летие. А поскольку открытие выставки совпало еще и с Международным днем музеев, то праздничность приобретала масштаб и вовсе гомерический. Официальное открытие, например, предваряли музыкальным дивертисментом на Соборной площади, тут же разводили пешие и конные караулы, и ощущение внушительности события устанавливалось, даже по меркам кремлевских музеев, острое. Да и представители Государственных музеев Дрездена не пожалели слов благодарности за то, что сокровища саксонской столицы Советский Союз в свое время все-таки вернул в свое время Германии.
Редко бывает так, что сама протокольная часть открытия выставки до такой степени гармонирует с ее содержанием. Дипломатия, межгосударственные связи, церемониал, торжественные празднества, концерты на открытом воздухе, красивые официальные слова — вот именно это все и было той средой, которая в начале XVIII века породила и сами эти драгоценности, и их коллекционирование. Только с тех пор эстетические формы этой среды, среды больших государственных и межгосударственных дел, успели очень сильно поменяться.