Событие недели — "Хулиган" (Le Ruffian, 1983) Жозе Джованни, отнюдь не шедевр, но, возможно, последний фильм, снятый в великой французской традиции баллад об искателях приключений (9 мая, "Россия", 3.00 ***). Сейчас, когда французское авантюрное кино ассоциируется лишь с инфантильными, шумными и необаятельными поделками Люка Бессона, любой фильм о суровых, но в глубине души нежных бандитах Жозе Джованни смотришь чуть ли не со слезами на глазах, так же, как слушаешь старый добрый шансон. Тем более когда главную роль играет великий Лино Вентура, один из последних актеров, владевших даром, просто присутствуя на экране, придавать фильму значительность. А любому самому стереотипному своему герою — трагическую глубину. В дуэте с Джованни он сыграл несколько своих лучших ролей — стареющего киллера на службе у мексиканских революционеров, "всегда предпочитавшего 'Капиталу' 'Трех мушкетеров'", в "Хищнике" (1968); преданного начальством честного полицейского в "Последнем известном месте жительства" (1970); Альдо, золотоискателя с крайнего севера Канады, в "Хулигане". Джованни (1923-2004) знал мир, который переносил на экран, слишком хорошо. Боец профашистской милиции в годы войны, он затем связался с гангстерским подпольем, был приговорен к смерти и чудом спасся. Начав кинокарьеру со сценария фильма Жака Беккера "Дыра" (1960) о попытке побега из тюрьмы Сантэ, в котором, кажется, участвовал, он успешно придумал себе легендарную биографию героя сопротивления — разоблачили его только после смерти. В "Хулигане" он собрал воедино все стереотипы романтического кино, которые некогда сам же и создал. Суровая природа. Нападение на лагерь золотоискателей бандитов, с которыми старик Альдо расправляется чуть ли не в одиночку. Груз золота, который он похищает у индейцев, но вынужден оставить в почти непроходимой местности. Колоритнее всего группа друзей, которые соглашаются отправиться с Альдо в экспедицию за потерянным золотом. Финансирует ее царственная героиня Клаудии Кардинале, прозванная Баронессой, поскольку некогда переспала с настоящим бароном. Лучший друг Альдо, годящийся ему в сыновья,— парализованный гонщик, которому Альдо некогда помешал броситься с Эйфелевой башни. В пересказе эти детали кажутся почти пародийными, но Джованни и Вентура умели любой романтической нелепости придать простоту и серьезность притчи о дружбе, предательстве и жажде приключения ради приключения. С биографией Джованни причудливым образом перекликается сюжет фильма Нормана Джуисона, автора "Иисуса Христа — суперзвезды", "Приговор" (The Statement, 2003) (5 мая, "Первый канал", 1.00 **). Женщина-следователь десятилетия спустя после конца второй мировой войны разыскивает беглого и неуловимого француза-нациста, так же, как Джованни, состоявшего в рядах пресловутой милиции. Найти его трудно, поскольку его укрывает тайная организация католиков-фашистов, включающая высших ватиканских иерархов. А найти надо как можно скорее, поскольку военного преступника параллельно разыскивает некая подпольная бандочка, намеревающаяся с ним расправиться. Джуисон явно отреагировал, хотя и с десятилетним опозданием, на нашумевшее во Франции "дело Тувье". Поль Тувье, бывший нацист, наконец-то изобличенный, был убит в своей квартире одиноким мстителем, еще и ухитрившимся перед тем, как его самого арестовали, дать пресс-конференцию. Но благородный пафос Джуисона несколько компрометирует невнятность его мотивов. Такое ощущение, что он, раздосадованный французским антиамериканизмом, решил рассказать миру, что французы были в годы войны ничуть не лучше, чем немцы. Впрочем, сведением счетов "Приговор" тоже не назвать: слишком уж вял ритм, слишком часто пожилой режиссер выдает за саспенс элементарные длинноты. Гораздо удачнее расправляется с американской мифологией циник Дон Сигел в "Обманутом" (The Beguiled, 1970) (7 мая, "Россия", 3.40 ****). Клинт Иствуд играет капрала армии северян, которого со сломанной ногой подобрала и спасла десятилетняя Эми, девочка из приюта. Спрятавшийся в приюте капрал, алкаш и солдафон, вынужден притворяться паинькой и пацифистом, дабы его не выдали южанам. Вроде бы вариация на тему "чудовища и красавиц": девицы влюбляются в него напропалую. Но потом сюжет выделывает хитрое коленце, и кто тут чудовище, становится неочевидным. Мужлан постепенно превращается почти в героиню Де Сада: девочки подвергают его жестоким мучениям и в конце концов отправляют на тот свет. "Эд из телевизора" (Ed TV, 1999) Рона Хоуарда не слишком оригинальная, не слишком глубокая, но витальная и порой очень смешная пародия на вуайеристское телевидение (6 мая, "Первый канал", 1.50 ***). Кабельный канал спасает от краха идея круглосуточно снимать и транслировать жизнь самого обыкновенного парня Эда, продавца в видеолавке. Хоуард далек от моралистического пафоса — дескать, СМИ развращают людей, а за дешевую популярность приходится платить слишком дорого. Привычный мир Эда рушится, но рушится уморительно. Дорогого стоит появление отца Эда, который якобы бросил его мать много лет назад, а теперь хочет урвать долю от сыновнего благосостояния, или то, как решительно продюсеры меняют герою невесту: вместо кроткой Шэри ему навязывают жадную до пресловутых "пяти минут славы" Джилл, которая не прочь придать передаче вполне порнографический характер.