Только в полете живут разговоры

15 мая российская делегация вылетела в Пекин для участия в российско-китайских переговорах на высшем уровне. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников проверил готовность некоторых членов делегации к этим переговорам. Выяснилось, что прежде всего по-прежнему умы будоражит тема нового министра обороны.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В самолете Ил-96 курсом на Пекин члены российской делегации вели себя по-разному. Новый замглавы администрации президента России Максим Орешкин был, к примеру, горд и неприступен. Возможно, ему уже рассказали, что его должность — непубличная.

Не то — глава бюро Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Александр Шохин. Он был к нашим услугам. Его же не назначили заместителем главы администрации президента.

И именно он ведь мог, по некоторым подсчетам, рассказать что-то стоящее о назначении Андрея Белоусова на пост министра обороны.

— Говорят же, что Андрей Белоусов — поклонник чуть не госплановской экономики?

— Ну что вы! — смеялся господин Шохин.— Все, конечно, сразу вспоминают, что его отец, Рэм Александрович, госплановский работник… Я, кстати, с ним в одном институте работал…

— И насколько он был госплановский? — уточнял я.

— Знаете, он писал книжки о долгосрочном планировании,— признавался Александр Шохин.— Команда в НИИ при Госплане, в которую он входил, считалась одной из самых либеральных… Они все считались рыночниками, сторонниками косыгинских реформ… К примеру, академик Анчишкин, который стал начальником сводного отдела Госплана, посидел там, посидел и создал Институт народнохозяйственного прогнозирования… И я тоже поработал там у него… Мы считались либеральными экономистами. В общем, нет никаких оснований думать, что Андрей с генами впитал в себя мышление госплановского технаря.

Выяснялись подробности.

— Мы с ним вместе пришли в Институт народнохозяйственного прогнозирования,— продолжал Александр Шохин.— Я, правда, был заведующим лабораторией, а он — младшим научным сотрудником!.. (Самодостаточный смех.— А. К.)

— Не получится ли так, что мы вдруг обнаружим и вас теперь где-то в Минобороны? — логично, казалось, предположил я.

— Нет,— твердо ответил Александр Шохин.— Я не пройду медкомиссию.

Видно было: во что бы то ни стало не пройдет.

— Хотя,— задумался тем временем господин Шохин,— у меня же есть погоны полковника!

— Ну вот! — взволнованно воскликнул я.

— Я был рядовым необученным до 1992 года,— пояснил глава РСПП.— И мы летели с Борисом Николаевичем (первым президентом России господином Ельциным.— А. К.) в Корею в его самолете, ну и вся команда там: Грачев (министр обороны.— А. К.), Коржаков (начальник службы безопасности президента.— А. К.). И Грачев говорит мне в какой-то момент: «А что-то оборонный бюджет маленький какой-то. Надо подкинуть! Социальные расходы, прочее… Да, надо подкинуть, а то я тебя в лагеря отправлю…»

Господин Шохин работал тогда вице-премьером.

— Я говорю: «Да я рядовой необученный, годен к нестроевой в военное время, не отправите, поэтому еще поспорим…» Летим дальше, связи пока нет. Проходит полчаса, потом Грачев подходит: «Товарищ капитан!.. Ну так что, военный бюджет будем обсуждать или военные сборы?..» То есть они меня за эти полчаса капитаном сделали. И так вот постепенно, с каждым новым бюджетным циклом я дослужился до полковника. Правда, были уже разные министры обороны… Полковничьи погоны мне выдавал уже маршал Сергеев…

— Так и генералом станете ведь…

— Вот чего бы я не хотел: чтобы Андрей Рэмович стал генералом армии! — воскликнул Александр Шохин.— У нас были примеры гражданских министров обороны… Сергей Борисович Иванов пришел в Министерство обороны как гражданский министр, даже будучи генерал-полковником, но по другому ведомству.

— И не надевал мундир даже на парад…— вспомнил я.

— Да,— согласился Александр Шохин.— Беспокоит в связи с этим только одно: как Андрей Рэмович будет принимать парады? В каком виде?

— Китель действительного государственного советника первого класса похож на генеральский мундир,— предположил я.— Или в гражданском платье.

— Ну, я шучу,— поправился Александр Шохин,— не так уж это и беспокоит. Просто военные — это каста, и они легче воспримут гражданского министра обороны, чем гражданского человека в генеральской или маршальской форме. Дмитрия Федоровича Устинова (министра обороны СССР.— А. К.), правда, когда он маршальскую форму надел, воспринимали нормально… Главное, что он оборонную промышленность вел в правильном направлении.

Попробовали бы они Дмитрия Федоровича Устинова ненормально воспринимать, подумал я.

— А вот Леонида Ильича (генерального секретаря ЦК КПСС.— А. К.) в маршальской форме не очень воспринимали…— продолжил Александр Шохин.

А что, и такое было.

— Правильно я понимаю, что вы за Андрея Белоусова болеете? — уточнил я.

— Болею! — подтвердил господин Шохин.— Хотелось бы, чтобы у него получилось. Но это не значит, что я буду настаивать еще на одной звездочке на погонах для себя. Нет, не буду!

— А вот вы говорили про военный бюджет и военные сборы,— поинтересовалась стоявшая рядом экономическая журналистка.— Про военные сборы — вы это серьезно?

Она потом пояснила, что в какой-то момент поняла: это новая идея — крупный бизнес должен отчислять для военного ведомства из экспортной, видимо, выручки; вот это и будут военные сборы.

— Нет — покачал головой Александр Шохин.— Это был черный юмор главы РСПП.

С этими словами он многозначительно удалился из нашего салона в свой.