Часовые не спят ночью

часы/вечеринки

Старожилы Базельского и Женевского часовых салонов утверждают, что главное на них вовсе не дневные презентации и премьеры новых продуктов. Не менее важна и ночная светская жизнь. ЕКАТЕРИНА ИСТОМИНА и АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ составили краткий отчет об основных событиях.

"Основной инстинкт-2" от Chopard

30 марта. В рамках Базельского салона друг всех кинематографистов мира ювелирный дом Chopard, чьи мастера трудятся над изготовлением "Пальмовой ветви", главного приза Каннского кинофестиваля, решил устроить одну из европейских премьер картины "Основной инстинкт-2". В тот же день в Москве гламурные люди также с нетерпением ожидали премьеры "Основного инстинкта-2", поэтому русские журналисты собирались организовать телемост с Москвой. Обошлось.

Роли гостеприимных хозяев на базельской премьере привычно сыграли вице-президент Chopard Каролина Груози-Шойфеле и ее драгоценный супруг главный ювелир de Grisogono Фаваз Груози. Они держались дружно, были красивы, много улыбались, пили шампанское и фирменный сок из киви, которым столь знаменит стенд Chopard на BaselWorld.

Несмотря на то что главная героиня фильма, которую исполняет Шарон Стоун, носит различные украшения Chopard, знаменитую голливудскую актрису все же не удалось заманить на вечеринку по случаю премьеры. Шарон Стоун присутствовала только в виде своего изображения на многочисленных билбордах, которыми был украшен зал. По слухам, в качестве премьерного города Шарон Стоун предпочла скучному Базелю веселый Лондон. И правильно сделала — хотя мы можем засвидетельствовать, что показ кинокартины стал прекрасным подарком уставшим поклонникам часов и украшений.

Крокодилы от Cartier

La Dona de Cartier — первая вечеринка SIHH-2006. О том, что у Cartier 3 апреля ожидается что-то невероятное (как, впрочем, и всегда), опытные часовые тусовщики знали еще в январе. Поэтому никто даже и не подумал назначать на вечер 3-го каких-либо ужинов или встреч. Еще с утра в павильонах SIHH в перерывах между презентациями, на ланчах все договаривались: "Будем на 'Картье', да, на 'Картье', конечно, на 'Картье'. 'Картье' и до встречи!" Это звучало как мантра.

Гранд-суаре La Dona de Cartier было организовано в декорациях гигантской "киностудии", специально построенной в одном из ангаров женевского выставочного комплекса Palexpo. Красные дорожки и отгороженные от общего пространства будуары (они же играют роль роскошных гримерок), накрытые столы, открытые бары, свисающие из темноты невидимых потолков хрустальные люстры, розовые диваны. Black tie не оговаривался, довольно было и коктейльных платьев.

Каждый из гостей мог почувствовать себя "на красной дорожке": чтобы попасть внутрь павильона, нужно было пройти именно по ней. Здесь всеми разыгрывался настоящий киноспектакль — шоу, премьера, съемки — с участием великой кинозвезды. Ее имя держалось в строжайшей тайне. По привычке все думали, конечно, о ней, Монике Беллуччи, "лице" дома Cartier. "Моника, Моника, о боже, в чем же будет Моника?" — беспокоились дамы из числа тех, кто не был занят хоть какими-нибудь кавалерами. Последние (впрочем, все больше из числа шустрых азиатских папарацци) ожидали неведомую кинозвезду с нетерпением, с каким ждут первого свидания.

"Президент дома 'Картье' месье Бернар Форнас!" — закричали все, кто увидел месье Форнаса. На красной дорожке появился президент. Будем реалистами, он волновался — перед ним стояла толпа, которая ждала только его слов. Он рассказал всем историю о Марии Феликс, великой донне мексиканского кино. Он рассказал, что Мария Феликс была клиенткой дома, что она пришла со своими малютками-крокодилами однажды в бутик, заказала там колье, то колье, конечно, сделали — его можно увидеть перед павильоном Cartier на SIHH, а вот теперь во имя донны Феликс дом сделал коллекцию ювелирных часов La Dona. И эти часы войдут в историю Cartier. Рассказывая все это, месье президент продолжал внутренне волноваться, он торопился, ему тоже хотелось уже открыть всем имя той дивы, которая украсит этот неожиданно холодный вечер в апрельской Женеве.

"Дамы и господа! Сальма Хайек!" — твердо воскликнул с внезапной, почти олимпийской гордостью и подступившим к горлу комком счастья Бернар Форнас. Тут же публика из числа дам уже почти упала на колени. "Боже, как же мы не догадались? Как же упустили? Конечно, это могла быть только она, да какая к черту Моника! Сальма, сама!" — подпрыгивали в узеньких коктейльных платьях, путаясь в боа, четыре журналистки Le Figaro и французского Vogue. Этот был фурор, паника, истерика, дефицит и ажиотаж. Папарацци топтали друг друга, щелкали вспышки, метались камеры, опрокидывались бутылки и целые ведра с шампанским, кого-то вообще сбили с ног, вернее, с высоких каблуков. Одной милой рыжей даме в суматохе (все так стремились увидеть поближе звезду) вылили бутылку шампанского прямо в декольте, и модный французский господин снял свою "бабочку" и долго вытирал даме ее дорогое платье. Все представление разыграли в лучших традициях каннской фестивальной лихорадки.

Сальма Хайек торжественно, как и подобало случаю, взошла на красную дорожку. Она надежно взяла в свою руку, заметим, немаленькую, руку потрясенного и ошарашенного месье Форнаса, который много звезд на своем веку перевидал. Они стояли красивой классической, скажем так, ретро-парой — она, шемаханская царица (платье — длинная, плиссированная, цвета спелой вишни тога с поясом "под грудь"), бюст, бедра, роскошные волосы, часы на руке. Он — роскошный, седовласый, статный, высокий, выдержка, мужественность, сила, вера, слава, "Картье".

Сальма Хайек сказала следующее. Она рада, что она на вечере "Картье", она рада, что во французском доме вспомнили о мексиканке Марии Феликс, которая ее кумир. В конце ее речи Бернар Форнас задышал свободнее — он взял Сальму Хайек под локоток. И вот здесь она позволила ему проводить себя к витринам с новыми часами Cartier La Dona. Все ринулись им вслед. Шестеренки гранд-суаре далее вертелись под песни франко-мексиканской певицы и комедийной актрисы Ариэль Домбаль. Она пела, и ей подпевал весь огромный зал. Ритмы и крики довольной и расслабившейся толпы еще полночи раздавались эхом в ангаре. Мы же долго искали живых крокодилов во всех закоулках павильона, но так и не нашли божественных рептилий, которым, по сути, и был посвящен этот вечер. Утром кто-то нам сказал, что крокодилов там и не было.

Пилоты от IWC

4 апреля. Второй день работы Салона высокого часового искусства (SIHH). Девять часов утра. Складывается такое ощущение, что салонная публика уже с утра начинает ждать вечера. Кто-то лихорадочно ждет вечеринки от Audemars Piguet, названной в честь их коллекции Le Temps Ovale (там обещали звезду "Мемуаров гейши" и миллионера Эрнесто Бертарелли). Но мы ждем другого — пилотской вечеринки от IWC. О ней, как и о суаре Cartier, мы знали еще в январе, поэтому не назначили никаких встреч на вечер 4-го.

Волновало всех только одно: почему на вечеринку обязательно нужно взять с собой паспорт или водительские права? И что с нами там будут делать? Зная характер и брутальные повадки президента IWC Джорджа Керна, можно было предположить, что он законопатит нас всех в летающую капсулу и отправит прямой дорогой в космос, а в космос без паспорта и водительских прав, конечно, нельзя. Так в волнении прожили весь день, отвлекаясь на несколько сеансов ланча и часы.

20.00, терминал международного аэропорта Женевы. Нарядная толпа. Все с паспортами и входными билетами. Строго следуем по табличкам "Pilots IWC Schaffhausen". Добираемся опять до ангара, на этот раз авиакомпании Swiss. Огромное помещение стилизовано под британские военные 1940-е. Музыка Гленна Миллера, джаз-банд. В ангаре самолеты — и красавец Spitefire, и уродцы Junkers. Но на них мы летали еще в самом Goodwood, так что смело запрыгиваем в местную светскую жизнь.

Поверьте, здесь есть на кого посмотреть, ведь IWC — это крайне теперь модная марка часов. Вот расслабляется, как полоумный мальчишка, Борис Беккер, вечная звезда вечеринок "от Шаффхаузена". Где-то бродит его очередная темнокожая подруга? Но, похоже, Борис Беккер сегодня одинок. Зато Жан Алези пришел с женой, красавицей, наверное, китаянкой (эту красивую пару мы видели вчера на Cartier). Хоакин Кортес по-прежнему роковой мужчина, в его-то, так сказать, годы.

Президент Джордж Керн бегает всюду в галстуке-бабочке. Тоже, видно, волнуется. Или что-то скрывает от нас. Или кто-то важный опаздывает. Главные гости Pilots IWC Schaffhausen опаздывают. Хотя нет, вот тысячная толпа устремляется, бросается к входу, опасный момент, гол!

"Величественная Кейт Бланшетт и прекрасный Орландо Блум сегодня с нами!" — прокричав магическую речовку, Джордж Керн заметался по ангару с удвоенной силой. Вот он уже ведет Орландо Блума к Spitefire, еще опасный момент, гол! Орландо Блум залезает в кабину самолета. Кейт Бланшетт (она в скромном, песочного цвета костюме, немного в духе сафари) снизу прикидывает — а стоит ли? "Стоит! Стоит!" — жестами призывают из кабины два этих бодрых парня — Керн и Блум.

Мы же, простите нас, находимся в поисках десерта. Всех голодных развлекают короткометражным фильмом, посвященным Pilots IWC Schaffhausen. В главной роли — Джон Малкович. Живая блондинка Клаудиа Шиффер посылает Джону Малковичу на экран воздушный поцелуй. Воздушный — это концептуально, ведь сегодня вечером мы все были немного pilots.

Полярная ночь на Montblanc

5 апреля. Третий день работы Салона высокого часового искусства (SIHH). Девять часов утра. Все чувствуют себя хорошо, полет после вечеринки Pilots IWC Schaffhausen проходит нормально. Правда, едкий Стефан Чешка, главный редактор Le Revue des Montres, замечает: "Что-то, я погляжу, утро дается русским тяжело!" "Allons enfants de la patrie, le jour de gloire est arrive!" — отбились мы. Хотя такой торжественный настрой нам сегодня необходим. Вечером надо будет взлететь на Монблан (ради полета придется отменить дружескую пирушку в популярном в Женеве ресторане "Антрекот"). Montblanc в этом году исполняется 100 лет, по такому случаю все гости летят на великую снежную вершину.

Ровно 20.00. Приезжаем не в международный аэропорт Женевы, а все в тот же комплекс Palexpo, зал номер 4.

"Простите, где здесь идет регистрация на рейс до Монблана?" — "Какие глупости, да вы уже на Монблане!"

Нас обманули. Хотя почему, собственно, обманули? Вот работает гигантских размеров "Ледяной бар", где можно угоститься советской классикой алкогольного жанра — шампанским с водкой. Вот и сама "снежная баба" — чернокожая Наоми Кэмпбелл с голыми длинными ногами и в сверкающих бриллиантами часах Montblanc на голой длинной руке. Диву тут же подхватывает в каком-то юбилейном танце представительный хохотун, президент Montblanc Вольф Хейнрихдорф.

Пока они дружелюбно болтают и разглядывают новейшие версии часов Montblanc, появляется звездная пара — это Джонни Депп и Ванесса Паради. После того как Депп покрасил волосы, они стали окончательно похожи друг на друга. Пара долго и профессионально позирует возле билбордов Montblanc. Потом их подвиг повторяют Наоми Кэмпбелл и Вольф Хейнрихдорф.

По залу проносится слух, что якобы неплохо продвигается вечеринка "от Франка Мюллера" — в зале Genthod. Там поют двойники Abba и открыт отдел питания Spice, в котором подкармливают присутствующих экзотическими блюдами. Там тепло. На Montblanc нам было немного холодно, но тоже хорошо.