Вокал подводного царства

Рассказывает Сергей Ходнев

Когда-то ученые люди решили, что фольклорно-сказочные русалки и сладкоголосые сирены из классической мифологии суть одно и то же существо. Ведь дамы? Красивые? В море живут? Если так, то русалкам, в общем-то, было бы неплохо и петь. Фольклорные источники этот вопрос обходят стороной, предпочитая останавливаться на русалочьих наклонностях взять да и защекотать какого-нибудь бедолагу-купальщика до смерти. Но это, понятное дело, простонародье. Есть целых две оперы, где главное лицо — русалка: "Русалка" Даргомыжского и "Русалка" Дворжака, та самая, за которую теперь взялся "Геликон". И обе у нас, надо сказать, ставятся довольно редко.

В других краях "Русалке" Дворжака повезло значительно больше — причем под "другими краями" следует понимать совсем не только родину композитора. Как эффектный сказочный сюжет, так и музыка Дворжака — зрелая, сочная, обаятельная — обеспечивают "Русалке" впечатляющую популярность далеко за пределами славянского мира. Что касается музыки, тот тут композитор просто-таки идеальным образом отвечал на запросы публики столетней давности (премьера "Русалки" состоялась в 1901 году): вагнеровские масштабность и интеллектуализм, но смешанные с изрядной толикой чувствительной мелодики народного колорита. Как раз в русле тогдашних умственных и культурных исканий. Национальный стиль, но с всемирной отзывчивостью; внимание к общеевропейской моде, но с явной самобытностью.

В сущности, то же самое и в либретто "Русалки". Самое очевидное в этом либретто, конечно,— опора на сказку Андерсена "Русалочка". Есть тут и проблематичная любовь русалки к прекрасному принцу, и колдунья, помогающая ей добиться желаемого, и трогательное самопожертвование, и другие черты невеселой истории, рассказанной Андерсеном. Но просто положить на музыку андерсеновскую сказку было бы мероприятием заведомо несолидным, поэтому либреттист Дворжака Ярослав Квапил изрядно поколдовал с литературным исходником, приправив его аллюзиями и на старинную романтическую повесть Фуке "Ундина", и на остроактуальную по тому времени символистскую сказочную драму Гауптмана "Потонувший колокол". И вдобавок еще и последовательно стилизовал получившуюся смесь в духе славянских сказок с Бабой-ягой, водяными и лешими.

Что для геликоновской постановочной команды (режиссер Дмитрий Бертман, художники Игорь Нежный и Татьяна Тулубьева) вполне понятный повод как следует дать волю фантазии. Никаких условностей, все будет ярко и наглядно: подводное царство, раковины, перламутровая чешуя, причудливые обличья водных жителей. Тем более что спектакль будет идти наконец-то в менее бонбоньерочных условиях, чем обычно: "Геликон-опера" осваивает бывшую сцену театра Et Cetera на Новом Арбате, и первой премьерой там станет как раз "Русалка". Впрочем, приходится отметить, что для самой геликоновской "Русалки" эта сцена первой не будет — минувшей осенью театр показывал ее в Дании, на фестивале, посвященном юбилею Андерсена. Однако, в отличие от похожей ситуации с "Милосердием Тита" Моцарта (которое тоже показали на заграничном фестивале, а потом всего один раз продемонстрировали в Москве), "Русалку" все-таки включают в здешний репертуар театра.