премия архитектура
Лауреатом премии Притцкера 2006 года стал архитектор из Бразилии Паулу Мендес да Роша. Сегодня все газеты мира объявят о триумфе 78-летнего бразильца, а через месяц в Стамбуле на специальной и пышной, как всегда у Притцкера, церемонии его поздравят коллеги и вручат медаль и чек на $100 тыс. О стратегии притцкеровского жюри — ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН.
Притцкеровская премия существует уже 26 лет, то есть обладает собственной историей. Это нобелевская премия по архитектуре, и когда премия достается какому-нибудь суперизвестному архитектору, то тут же все газеты мира вспоминают, что в 2004-м лауреатом стала Заха Хадид, в 2001-м — Жак Херцог и Пьер де Мерон, в 2000-м — Рем Колхас, в 1999-м — сэр Норман Фостер, а в 1998-м — Ренцо Пьяно. То есть все главные мировые звезды архитектуры. А когда она достается Паулу Мендесу да Роше, то все недоумевают: как же так? Вроде были господа Колхас, Фостер, Херцог и де Мерон, а теперь — да Роша. Причем тут да Роша? Это все равно, как если бы президентами России становились полковник ФСБ, генерал ФСБ, а потом вдруг старпом рыболовного флота. Такое нестроение производит волнение в умах.
А между тем в этом случае надо просто приводить другой список. В 2002 году лауреатом Притцкера стал Глен Меркатт, мастер небольшого австралийского сельского домика, а в 1997-м — Сверре Фен, строивший нечто экологическое и маленькое в фьордах Норвегии, а теперь вот — да Роша. Правда, в рамках такого списка Притцкеровская премия становится уже не столько архитектурной Нобелевкой, сколько призом ЮНЕСКО за неожиданные достижения в экзотических местах, но ведь и это возможно.
Паулу Мендес да Роша родился в 1927 году в Бразилии, и там же учился, и в основном там же и строил — в городе Сан-Паулу. В этом городе строил великий архитектор Оскар Нимейер, тоже лауреат Притцкера (1988 год), и если бы не подписи к картинкам, все, построенное Паулу Мендесом да Рошей, за исключением музея в Сан-Паулу, можно было бы принять за произведения Нимейера. Тут надо учитывать, что почти столетний Оскар Нимейер был и остается убежденным коммунистом и долго боролся с диктатурой в Бразилии, от чего жил в Европе и получил европейскую известность. А Паулу Мендес да Роша хотя и не сочувствовал диктатуре, но все-таки строил и в тяжелые диктаторские времена, пока Нимейера не было. Так что построил он в Сан-Паулу около сорока объектов.
В его повторении стиля Нимейера было особое значение солидарности, но эти местные бразильские политические смыслы были не очень понятны мировому сообществу. В связи с этим до самого последнего времени на его творчество не обращали внимания, считая его эпигоном. Но в 2002 году да Роша стал обладателем премии Мис Ван дер Роэ по Латинской Америке и благодаря этому попал в списки претендентов на Притцкера.
Что же можно сказать о творчестве Паулу Мендеса да Роши? Как и Нимейер, он любит бетон. Бетонные здания он не красит, оставляя грязные и шершавые поверхности. В 1960-е годы, в период брутализма в архитектуре, он оставлял на бетоне еще и следы грубой опалубки, как делали и у нас, например, в "Артеке", и, кроме того, с удовольствием пользовался в своих композициях готовыми бетонными изделиями домостроительных комбинатов. Сегодня в связи со стремлением мировой архитектурной моды к тягучей криволинейности следов опалубки больше нет, а здания делаются целиком из монолита.
Как и Нимейер, он любит композиции в виде больших геометрических фигур. У него, как и у Нимейера, есть сужающиеся книзу конусы (спортивный клуб в Сан-Паулу), много параллелепипедов и кубов, есть большие мощные пластины. Пожалуй, некоторое отличие да Роши от Нимейера заключается в том, что он любит окна и стекла. Например, в магазине "Форма" в Сан-Паулу у него в нижней части бетонного куба находится большой, на весь этаж, витраж, в котором виден весь магазин. А в капелле Святого Петра в Сан-Паулу верхний этаж глухой, бетонный, а нижний — целиком стеклянный и там проходит служба. Как в витрине. Нимейер никогда не ставит бетонный объем на прозрачное стеклянное основание, уж больно чудно получается. А да Роша ставит.
Самая интересная работа да Роши, которая прекрасно показывает специфику культурного контекста страны, в которой он работает,— это реконструкция музея в Сан-Паулу. Там был музей, построенный в конце XIX века, похожий на наш ГМИИ имени Пушкина. В 2002 году да Роша сбил с него внутри все детали и штукатурку, обнажив кладку до кирпича. Там были красивые детали — капители, карнизы, порталы дверей,— но ему это все показалось буржуазным и ложноакадемическим. Пространство теперь живо напоминает старую брошенную кирпичную фабрику, как галерея Тейт в Лондоне, и это очень радикально. Радикальные кураторы всего мира приветствовали этот жест, и страшно подумать, что произойдет с ГМИИ или Эрмитажем, если мы и дальше будем интегрироваться в мировой художественный процесс.
В общем, Притцкеровская премия ведет себя как нормальный политкорректный институт. Один год дают своему, а один год — кому-нибудь неожиданному. И вопрос во многом остается неисследованным. Казалось бы, у нас тоже есть немало архитекторов возрастом около восьмидесяти, которые тоже честно копировали Нимейера и присуждения которым Притцкера никто в мире не ожидает. И ничего не выходит. Потому что неожиданность — это ведь не просто так, это серьезный, правильно поставленный институт. Но как в него попасть, мы пока не знаем. Надо бы поглубже исследовать прогрессивный бразильский опыт.