выставка графика
В Двенадцатиколонном зале Нового Эрмитажа открыта выставка "Воспитание Амура. Французская гравюра галантного столетия в собрании Эрмитажа". Легкий флер двусмысленности в названии (Amour во французском — и имя бога, и любовь), розовые паспарту и обилие столь же розовых обнаженных тел на гравюрах оттенок академизма с экспозиции снимают с первых же шагов. А зря, как убедилась КИРА Ъ-ДОЛИНИНА, здесь говорят о вещах фривольных, но серьезных.
Мальчик-амур в золотых одеждах режет ленточку на вернисаже, куратор в черном с алой герберой в петлице, гравюры в "постельно"-розовом обрамлении, театральная какая-то витрина (кресло с фрагонаровской складкой, накинутой кружевной шалью, столик, книги, шкатулки, клетка с певчей птицей и часами в днище) — это не выставка, а чистой воды шоу. А ведь гравюрные выставки в Эрмитаже, как правило, строги. Искусство это для знатоков и эстетов требует знаний, внимания и терпения — в него просто так, пробегая мимо, не заглянешь. На этот же раз все как-то не так: зал и через две недели после вернисажа полон народу, да еще подозрительно молодого, вместо того чтобы вычитывать имена классиков на этикетках, зрители ползают носом по самим гравюрам, вместо того чтобы метаться между экспонатами, строго следуют логике куратора. Одной эротикой это не объяснишь. Здесь явно хитрят.
Придумано все это вроде просто, но со смаком. Листы в основном происходят из одной из собственных библиотек в Зимнем дворце кого-то из членов императорской семьи (то ли Николая I, то ли Александра II — за обоими известна любовь к картинкам откровенного содержания). Отобраны они не по принципу принадлежности к какой-то одной серии или одному автору, а исключительно согласно желанию куратора. А куратор желал выставить не гравюры "про это", а визуальную историю эротического воспитания девицы галантного века. Мы неплохо знаем об этом из "Опасных связей" Шадерло де Лакло и маркиза де Сада, теперь можем это увидеть.
Для удобства "чтения" выставки она и уподоблена книге. И не просто книге, а азбуке. С прологом (история воспитания Амура Венерой и Меркурием), отступлением (история воспитания молодой девушки Амуром) и собственно алфавитом. "Фигуры любовной речи" собраны и сочинены чрезвычайно тщательно: все буквы на месте — от А ("авантюра") до Я ("я"), от фривольных игр в духе мадам де Мертей до обретения своего "я" в результате уроков эротической речи. Между ними — все что угодно: верность и нежность, наслаждение и намек, упрямство и томление, хитрость и эпатаж, цветные и монохромные листы, галантные сцены и полупорнографические картинки, листы по композициям Фрагонара или Буше и почти забытых мастеров.
Буквы и даже сами наименования не принадлежат собственно гравюрам: все они, как правило, имеют свои названия, а иногда и пояснения в прозе или стихах. Слепить из них единый текст, своего рода пазл, который в зависимости о того, на каком языке его читаешь, собирается в том или ином порядке,— идея куратора выставки Дмитрия Озеркова. Он же написал и параллельный выставке текст — каталог, в котором с редкой, прямо скажем, для отечественных музеев тщательностью разобраны смыслы и оттенки того или иного сюжета. Сочинение азбуки, похоже, так перепахало автора, что и его труд стал больше похож на филологическое сочинение, чем на искусствоведческое. Результат почтенный и закономерный. Ближайший аналог этому сочинению — "Фрагменты речи влюбленного" Ролана Барта, к которому напрямую отсылает название "алфавитной" части выставки. Однако материал все ставит на свои места: галльская любовь к классификации родилась задолго до многоречивых классиков ХХ века. Ведь даже учиться жить и любить в этой стране следовало по книгам, главной из которых всегда оставалась та или иная энциклопедия.