опера казус
В Московском доме музыки выступили сопрано Стефания Спаджари и тенор Кристиано Оливьери, широко рекламировавшиеся как "восходящие звезды 'Ла Скала'". На концерт сходила ВАРЯ Ъ-ТУРОВА.
История с гастролями в Россию Кристиано Оливьери и Стефании Спаджари, скорее всего, войдет в историю столичного концертного графика как анекдот. Несколько недель до концерта город пестрил афишами, громогласно анонсировавшими двух певцов ни больше ни меньше как "восходящих звезд 'Ла Скала'". Реклама, что и говорить, беспроигрышная: миланский театр "Ла Скала" в самом деле один из лучших оперных театров в мире, да и "восходящесть" звезд не могла не внушать самых радужных надежд — по сложившейся традиции, к нам ездят звезды по большей части закатившиеся. Тот факт, что даже самые продвинутые опероманы в жизни не слышали ни одного из двух рекламируемых имен, вызывал, конечно, некоторую заминку в восприятии всей этой шумной рекламы, но проявлялся куда тише.
За два дня до концерта сомнения усилил сам миланский театр: дирекция "Ла Скала" прислала в Москву письмо, в котором в мягкой форме отрекалась от своих "звезд" (см. Ъ от 2 апреля). Объяснения организаторов основывались на том, притянутом за уши факте, что певцы молоды, следовательно, "восходящи", да и в "Ла Скала" они того и гляди начнут блистать. Руководитель проекта Юлия Брук в разговоре с корреспондентом Ъ сообщила даже, что у Кристиано Оливьери на 2007 год имеется контракт с театром, каковой и позволил так рекламировать певцов. Позже выяснилось, что и это не соответствует действительности.
Единственное, на что оставалось надеяться, это собственно качество пения гастролеров. Надо заметить, что после разгоревшегося скандала на концерте гастролеров объявили уже как "звезд итальянской оперы" без каких-либо упоминаний "Ла Скала". По традиции, концерт начался с оркестрового номера — вступления к опере Верди "Сила судьбы", причем солидно, хоть и не до аншлага заполненный зал шумно выражал радость узнавания (музыка эта звучит в одной из телереклам пива). Никому до сих пор не известный "Русский симфонический оркестр" с молодым дирижером Святославом Лютером за пультом показался достаточно вменяемым — набранный по сусекам из множества других московских оркестров, он звучал хоть и не высокохудожественно, но вполне аккуратно. Настоящие неприятности начались с выходом на сцену солистов.
Гастролеры и выглядели, и вели себя крайне неуверенно. Госпожа Спаджари то и дело поправляла лямки какого-то подозрительно неконцертного платья, подтягивала лиф, озиралась, покашливала и изо всех сил изображала ту элегантную раскованность, которая так свойственна звездам всамделишным. Господин Оливьери, пожалуй, чуть сильнее, чем прилично было бы "восходящей звезде", убеленный сединами, что-то из себя изображать и не пытался. Его волнение было настолько очевидным, что даже вызывало-таки некоторое сочувствие.
Их первый номер — дуэт Каварадосси и Тоски из оперы Пуччини "Тоска" — прозвучал так, что присутствовавшие в зале неслучайные зрители, включая нескольких музыкальных критиков, выпучили в изумлении глаза. Сопрано Стефании Спаджари, которую пресс-релиз обозначал как "принцессу бельканто", шаталось и вибрировало так, что даже распознать, какие ноты она поет, было сложно. При этом госпожа Спаджари пыталась актерствовать, трогательно протягивая руки то в зал, то к партнеру, то прижимая их в отчаянии к сердцу и одновременно с этим снова стараясь победить злополучное платье, коварно сползающее с плеч.
Господин Оливьери на ее фоне выглядел убедительнее, порой его голос даже звучал красиво. Рискну предположить, что лет эдак двадцать назад он даже подавал надежды. Но постоянное занижение почти на полтона давало повод думать о его напрочь зажатом горле. Все верхние кульминации, будь то Каварадосси, Пинкертон ("Мадам Баттерфляй" Пуччини) или Герцог ("Риголетто" Верди), брались как в тяжелой атлетике — решительным и смелым рывком, осуществленным просто-таки титаническим усилием. В арии Калафа из "Турандот" показалось, что господин Оливьери вот-вот потеряет сознание от попыток докричаться до верхнего си.
Организаторы добились своего. После питерского и московского концертов имена "восходящих звезд" Кристиано Оливьери и Стефании Спаджари в России узнали и запомнили надолго. Приятно, когда музыкальное событие оказывается настолько ярким и однозначным. По рекламе было ясно, что кошмар, по слухам — должен был быть кошмар и оказался кошмар. Редко удается добиться такой целостности.