премьера театр
На Другой сцене театра "Современник" показали премьеру спектакля "Америка. Часть вторая" в постановке Нины Чусовой по пьесе Биляны Срблянович. На премьеру сходила МАРИЯ Ъ-СИДЕЛЬНИКОВА.
Три года назад Нина Чусова уже работала с текстами сербского драматурга Биляны Срблянович. Тогда она поставила в "Современнике" спектакль "Мамапапасынсобака", который все — и зрители, и критики — признали лучшей премьерой сезона, а за Ниной Чусовой закрепилась слава экстравагантного молодого режиссера, способного сделать веселое, но при этом осмысленное зрелище. И вот прошло три года, и госпожа Чусова, после нескольких не совсем удачных работ, памятуя о былой славе, решила вновь обратиться к творчеству Срблянович. Спектакль "Америка. Часть вторая" обозвали "комикс-шоу", которое по замыслу режиссера должно обличать все массовое и растиражированное, за полтора часа привить ненависть к богу современного человека — телевизору — и заставить зрителя задуматься о вечном. Но думалось о вечном только в отношении продолжительности спектакля.
"Враги человечества", предоставленные спонсором, в количестве 27 штук стройными рядами выстроились в глубине сцены. Телевизоры бестолково дополняли действие на сцене: "в минуту грустную" — на экранах рябь, нелепые постельные сцены актеров подогревали лихие кувырки из фильмов, духовное просветление инвалида в коляске сопровождалось играми щенков на молодой травке.
Под грохочущую музыку на сцену выскочили девушки в костюмах американских cheer-leaders с разноперыми мохнатыми помпонами. Дальше одна за другой начали появляться типичные жертвы общества потребления. Карл Россман (Владислав Ветров), высокооплачиваемый служащий корпорации, полгода дожидался заселения в престижный дом, и вот наконец-то у него есть все: швейцар Рауль (Владислав Федченко) на входе, именитые дизайнеры на вешалках, дорогие вина в баре, кредитные карты в барсетке а-ля гость с Кавказа. Его дружок Даниэль (Андрей Аверьянов) — прожигатель жизни в розовой рубашке, стильном костюмчике и желтом галстуке, которому его квартира досталась вместе с тестем и с женой Мафи (Ульяна Лаптева), не вылезающей от семейного психоаналитика. Девушка "заплатить и выбросить", как ее называют в пьесе, Ирина (Елена Плаксина), эмигрантка из России, с ног до головы отороченная кроличьим мехом, становится кокаиновой подругой Даниэля и по совместительству любовницей. Бомж-попрошайка (Владислав Пильников) в инвалидной коляске с деревянной ногой твердит заученную назубок историю про то, что он, ветеран войны в Персидском заливе, защищал родину от мусульманских экстремистов, заработал инвалидность и галлюцинации и остался "обоссанный и обосранный", по его собственным словам, на улице. Затюканная кассирша из магазина "Деликатесы" (Клавдия Коршунова), весом килограммов тридцать и с переломанной шеей в гипсе. Официант (Алексей Климов), похожий на голубого волнистого попугая, выпрашивающий 20% от счета на чай.
У всех героев жизнь предсказуемо идет под откос: Карла увольняют, и он остается в долгах, идет воровать в магазин "Деликатесы", ломает бедной кассирше ту самую шею. Даниэль умирает от передозировки, оставляя беременную жену. А Ирина выходит замуж за гея. И сами ситуации, и гротескная игра актеров, судя по всему, по замыслу режиссера должны бы были выглядеть цитатой типичных штампов развлекательных сериалов. Вот Мафи и Ирина истерят на тему, у кого сапоги дороже, вот Карл связывает супругов, обливает бензином и готовый было поджечь узнает про беременность Мафи. Даниэль воображает себя попеременно то "кроликом-террористом", то "зайцем-насильником". При этом все так нарочито выпячивают глаза, наперебой выкрикивают что-то несвязное, принимают такие идиотские позы, что возникает ощущение, что не было никакой нужды отрываться от телевизора, чтобы пойти в театр.
Отдельно стоит сказать о музыкальном оформлении спектакля. Каждый герой исполняет свою песню. Беременная Мафи поет о "бебике", которому непременно понадобится пентхаус и социальная страховка, кассирша посвящает свой вой торту тирамису, а бармен воспевает беззаботную жизнь "нет проблем у белочек, нет проблем у зайчиков...", заканчивая нечеловеческим протяжным ревом "живи!", после которого хоть умирай. Запел в спектакле даже туалет: все время включается слив воды в бочке. Не хватило разве что записанного смеха благодарного зрителя — как в американских ситкомах.