Приплыли в школы
“Ъ” посмотрел, где разместили пострадавших от паводка в Орске
Прорыв дамбы вынудил жителей Орска экстренно вернуться в школы, где открыты пункты временного размещения (ПВР). Уже несколько дней люди из затопленных районов живут в спортзалах, ожидая перемены погоды. Корреспондент “Ъ” Полина Ячменникова побывала в одной из городских школ и увидела, как учителя и ученики помогают затопленным соседям.
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
«Питьевую воду не раздаем!» — такое странное объявление бросается в глаза на входе в ПВР. Рядом еще один листок: «Скважины частных лиц, где можно бесплатно набрать воду в свою тару» — и несколько адресов. Эти объявления — символ затопленного города и самоорганизации его жителей. После прорыва дамбы в Орске возник дефицит питьевой воды — бутилированную раскупили, а водопроводной можно отравиться даже после кипячения. Но владельцы артезианских скважин в частном секторе предлагают воду всем нуждающимся. А нуждающиеся рано или поздно приходят в пункт временного размещения — узнать, где и как им жить дальше.
Один из первых ПВР был открыт в школе №11 на Тагильской улице Нового города.
Несмотря на чрезвычайную ситуацию, приличия соблюдаются: на территории школы запрещено курить, поэтому постояльцы дымят за забором. У входа дежурят двое полицейских, мимо них проходят люди, нагруженные покупками из гипермаркетов. Несколько объемных пакетов — вот-вот оторвутся ручки — тащит девочка лет пятнадцати. Полицейский со вздохом забирает у нее сумки: «Чего ты-то выходишь? Пусть бы мальчиков отправляли».
ПВР начинается с пункта регистрации: эвакуированных просят заполнить анкеты. Большинство вопросов вполне конкретны: кто ты, откуда эвакуировался, с кем, нужна ли медпомощь. Еще в анкете большой блок о ближайших планах: есть ли где жить, сильно ли пострадал дом, можно ли туда вернуться после улучшения ситуации.
Сотрудники пункта — учителя этой же школы. Совсем недавно они работали на президентских выборах, а теперь помогают соседям—жертвам паводка. «У нас в основном те, кто долго тянул с эвакуацией,— неодобрительно говорит учительница, как будто ставит двойку по ОБЖ.— Поэтому здесь много пожилых людей, маломобильных, и тех, у кого вообще все затопило».
По данным администрации Орска, во вторник в городе работали 16 пунктов временного размещения, способных вместить до 12 тыс. человек. Сейчас в них проживают почти 1,5 тыс. человек, включая 240 детей.
Когда корреспонденты “Ъ” пришли в школу №11, там было около 200 человек, но это число постоянно меняется, говорят учителя.
Корреспонденты “Ъ” просят провести экскурсию по ПВР, и откликается психолог Наталья. Прямо сейчас она свободна: хотя психологи в ПВР дежурят круглосуточно, к ним мало кто приходит с конкретным запросом. «Люди в шоке и пока не осознали проблему»,— объясняет специалист.
Первым делом Наталья показывает школьный спортзал. Тут почти вплотную друг к другу стоят ряды кроватей. Здесь разместили людей, которым сложно передвигаться. «Мы приносим сюда еду, так как им сложно дойти до столовой»,— говорит психолог. Мужчина, чья постель расположена прямо под баскетбольной корзиной, шутит, что ему для счастья не хватает только мяча: «Кидал бы его, не вставая».
Актовый зал — жилая комната «только для женщин». «Но большинство помещений у нас смешанного типа,— говорит Наталья.— Многие приезжают семьями и хотят жить рядышком». Есть в ПВР комната для матерей с детьми — она расположена в корпусе для дошкольников. Оттуда доносится громкая музыка; заглянув за дверь, корреспонденты “Ъ” увидели, как ростовые куклы вместе с детьми прыгают через скакалки. «У одного мальчика сегодня день рождения, вот волонтеры организовали ему праздник»,— улыбается Наталья. Дальше обстановка постепенно меняется: кровати заканчиваются, и начинаются ряды раскладушек, а за ними — просто матрасы. «Почти все привозили волонтеры,— объясняет психолог.— Люди сами собирали деньги, обеспечивали пункты всем, чего не хватало».
Чрезвычайность ситуации демонстрируют школьные раздевалки. Еще неделю назад там висели куртки и сменка. Теперь здесь хранилище самого важного: средства гигиены, бутылки с водой, влажные салфетки, мыло.
На раздаче — стайка подростков. Они с гордостью говорят, что это их «родная школа». «Мы все тут рядом живем. Но наш район не затопило, поэтому дома наша помощь не нужна,— рассказывает старшеклассник.— А здесь нужна — и мы сразу в субботу пришли». Ребята разгружают машины с гуманитарной помощью, разбирают коробки и раздают нуждающимся. «И тех, кто тут размещен, можем сориентировать, где что. Это же наша школа, мы тут все знаем»,— смущаясь, добавляет девочка помладше. Вынужденный прогул уроков школьников не беспокоит: «А кто их вести-то будет? Все наши учителя сейчас в ПВР работают, им некогда». Грусти по этому поводу ребята не испытывают. «Может, нам и ОГЭ из-за этого всего отменят?» — с надеждой добавляет девятиклассник.
Наталья провожает корреспондентов “Ъ” на второй этаж. В холле у лестницы — аккуратные ряды обуви. Ее принесли орчане для затопленных соседей. «Мы стараемся хотя бы обувь разложить по размерам,— говорит психолог.— С одеждой поначалу тоже пытались, но потом бросили эту затею — ее слишком много». Действительно, одеждой заполнены несколько холлов и кабинетов: горы вещей приближаются к потолку. Школьницы-волонтеры все же пытаются сложить их покомпактнее: девочек еле видно среди пакетов. «Люди многие даже сменного белья не взяли, некоторые мокрые приходили,— говорит Наталья.— Попросили привезти одежду — и так ее до сих пор везут». Вещи берут не только постояльцы ПВР — сюда приходят и те, кто разместился у родных и знакомых.
Директор школы Надежда Судоргина еле находит несколько минут поговорить с корреспондентами “Ъ”: она постоянно на телефоне. «Сейчас согласовывала время, когда сотрудники МФЦ придут рассказывать о выплатах пострадавшим,— говорит она.— Со скорой приходится постоянно общаться, так как постояльцам периодически становится плохо». К директору постоянно подбегают учителя — спрашивают не только про гуманитарную помощь, но и про учебный процесс. «Вы знаете, мы все как вышли в пятницу на работу, так, кажется, и не поспали ни разу,— вздыхает госпожа Судоргина.— Но все обязательно будет хорошо. И мы справимся». Она прощается и спешно идет в холл школы встречать затопленных соседей.
Корреспондент “Ъ” идет за ней, но по пути заглядывает в медицинский кабинет. Там дежурят сразу два фельдшера. «Чаще всего к нам обращаются за помощью из-за проблем с давлением,— рассказывает медик.— Причем не только постояльцы, но и сотрудники». «Ну вы представьте, каково в таком стрессе работать,— говорит второй врач.— Это же еще сложнее, чем подростков учить».