Нино Катамадзе на сцене МХАТ им. Горького

После того как продюсер группы 5`Nizza Эдуард Шум "вытащил" батумскую певицу Нино Катамадзе и ее группу Insight на московские подмостки, прошло довольно много времени. Но до сих пор у нее не было концертов на крупных концертных площадках. В уникальную вокалистку крепко вцепились клубные промоутеры и особенно организаторы корпоративных вечеринок. Концерт аджарцев Insight оказался неким идеальным московским продуктом для аудитории, желающей считаться "избранной", но при этом не слишком напрягаться. Музыкантам Нино Катамадзе не откажешь в мастерстве и импровизаторском задоре. Голос певицы гибок, силен и широк. В основе их игры — нормальный smooth-jazz, однообразный и легкоусваиваемый, не требующий на самом деле никакой специальной подготовки. У нас есть Лариса Долина, где-то прячется Ирина Отиева, есть кто-то еще, но вот такого джаза с вокалом, как у Нино Катамадзе, музыки, обращенной напрямую к московскому буржуа, у нас не было давно. Столичная публика даже разделилась на два лагеря: на тех, кто восхищенно вздыхает при звуках песни "Olei" и джазовой интерпретации "Сулико", и на тех, кто этих номеров не слышал, потому что Нино Катамадзе для его фирмы не пела, а в телевизоре этих песен нет.

Но даже у артистов с такой удачной "вечериночной" судьбой есть амбиции насчет масс. И вот — два концерта во МХАТ им. Горького, 4 и 5 апреля. Заодно певица выпускает сразу два альбома — "Black" и "White". Дело тоже не рядовое, звукозаписью она баловалась до сих пор довольно редко. Рискну предположить, что концерты во МХАТ им. Горького для Нино Катамадзе — серьезный экзамен. Она выходит к большой аудитории, перед которой нет столиков с едой и выпивкой и которая не получила Нино в нагрузку к корпоративной дискотеке. Люди просто купили билеты и ждут чуда на все свои деньги. Есть ощущение, что Нино справится.


"Мадам Баттерфляй" в Большом театре

Фото: ДАМИР ЮСУПОВ

В постановке этой оперы режиссером-радикалом Робертом Уилсоном проще всего решен вопрос бутафории. В этом спектакле предметов, кажется, только два: это минималистский стул и условный деревянный "меч". Все остальное — какие-нибудь расписные вееры, фонари, раздвижные ширмы, татами, чашки, стаканы с виски, кинжал, наконец, с помощью которого Чио-Чио-сан кончает с собой,— обозначено только скупыми и плавными жестами персонажей. Та же трудная красота лаконичности — во всех остальных визуальных чертах постановки. Сдержанные переливы цветного света на заднике, наконец, костюмы Фриды Пармеджани — только точно найденный абрис, передающий и прихотливую грациозность японского женского наряда, и топорность наряда европейского. Цены бы не было, словом, этому спектаклю, если бы это не была опера.


В музыкальном же смысле спектакль спасает только румынка Адина Нитеску, которую театр пригласил исполнять заглавную роль. Ее чуть глуховатый в среднем регистре голос так аккуратно извлекает из партии все доступные достоинства, что работа певицы выглядит образцом умного и расчетливого подхода к веристской роли. В сочетании с суровой постановочной логикой господина Уилсона темперамент певицы позволил ей создать незатрепанный и надсентиментальный образ трагической героини — едва ли не главный шок от спектакля зритель испытывает в тот момент, когда Чио-Чио-сан вместо кинжала просто нестерпимо медленно проводит по шее ребром ладони.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...