Кластерная стратегия является сейчас в мире едва ли не самым модным инструментом государственной политики повышения конкурентоспособности. Ею всерьез заинтересовались и в России. В распоряжении Ъ оказался проект "Концепции развития территориальных производственных кластеров", подготовленный Минэкономразвития (МЭРТ) при помощи Академии народного хозяйства, Минобрнауки и экспертов консалтинговой компании Bauman Innovation. Он уже внесен в правительство и должен быть рассмотрен в мае-июне 2006 года. Но, как стало известно Ъ, не исключено, что документ МЭРТа может быть отложен в долгий ящик, а разработкой кластерной стратегии займется Госсовет РФ. Причем, как ожидается, не в либеральном ключе.
Находка Майкла Портера
Отцом так называемого кластерного подхода к определению конкурентоспособности считается профессор Гарвардской школы бизнеса Майкл Портер. По его утверждению, наиболее конкурентоспособные отрасли развиваются по принципу кластеров и поддержка создания кластеров увеличивает конкурентоспособность и большей части компаний в кластерах, и экономики в целом.
Кластер — это группа географически локализованных взаимосвязанных компаний--поставщиков оборудования, комплектующих, специализированных услуг, инфраструктуры, научно-исследовательских институтов, вузов и других организаций, дополняющих друг друга и усиливающих конкурентные преимущества отдельных компаний и кластера в целом.
Со временем идеи гарвардского профессора овладели умами не только академиков, но и идеологов государственной экономической политики. Кластеры, которые образовывались исключительно благодаря "невидимой руке рынка", правительства стали выращивать искусственно и добились в этом определенных результатов. Например, по данным Гарвардской школы бизнеса, в экономике США более 32% занятости, не включая бюджетный сектор, обеспечивают кластеры. В экономике Швеции, которая гораздо меньше американской, но более открыта, в кластерах занято 39% работоспособного населения, не включая бюджетников. Интересно отметить, что уровень производительности труда и заработной платы в кластерах существенно выше, чем в среднем по стране. Так, в усредненном американском штате, где производственные секторы, организованные по принципу кластеров, экспортируют товары и/или услуги за пределы региона, зарплата на 29% больше среднеамериканской.
В то же время производительность труда в таких секторах выше среднестрановой на 44%. Более того, как утверждают в той же Гарвардской школе бизнеса, кластерный сектор является главной движущей силой развития секторов, которые обслуживают локальный рынок. Но, пожалуй, главным наблюдением господина Портера является следующее: чем больше развиты кластеры в отдельной стране, тем выше в этой стране уровень жизни населения и конкурентоспособность компаний (см. график).
Это заставляет правительства отдельных стран тратить огромные ресурсы на "выращивание" кластеров. Кластерную политику проводят во многих развитых и развивающихся странах: в Японии и Южной Корее, Сингапуре и Финляндии, Словении и Канаде. Например, правительство Франции в 2005 году приняло программу развития 60 кластеров на три года стоимостью €1,5 млрд. В Великобритании £15 млн потратили только на фонд, который будет финансировать создание инновационных кластеров. А правительство Казахстана в прошлом году запустило проект диверсификации экономики именно через создание кластеров. Впрочем, как утверждают эксперты консалтинговой компании Bauman Innovation, кластерная политика в отдельно взятой стране зависит от специфики экономической политики, которую проводит правительство.
"Дирижисты" и либералы
Эксперты выделяют две основные модели, в рамках которых осуществляется кластерная политика в отдельных странах,— либеральную и дирижистскую. Либеральная кластерная стратегия характерна для тех стран, которые по традиции проводят либеральную экономическую политику и многое отдают на откуп рынку. Это США, Великобритания, Австралия и Канада. Дирижистскую кластерную политику, соответственно, проводят власти тех стран, которые активно вовлечены в экономическую жизнь страны. Среди них, например, Франция, Корея, Сингапур, Япония, Швеция, Финляндия, Словения.
Выделяют три принципиальных отличия дирижистской модели кластерной политики от классической либеральной. Первое заключается в выборе приоритетов. Дирижисты на государственном уровне выбирают отраслевые и региональные приоритеты и те кластеры, которые намерены развивать. Например, правительство Кореи выделило пять территориальных отраслевых кластеров, которые наделило четкой специализацией. Правительство Казахстана также определило конкретные кластеры, поставив во главу угла при этом то, что они не должны быть связаны с добычей и переработкой природных ресурсов. Либеральная же кластерная политика выращивает кластеры, которые изначально были сформированы рынком.
Второе отличие заключается в том, что дирижисты целенаправленно создают инфраструктуру для приоритетных кластеров: филиалы университетов, научно-исследовательские институты, аэропорты, дороги и т. д. Либеральные правительства, напротив, крайне редко участвуют в создании инфраструктуры для кластеров.
Третье, принципиальное отличие дирижистской кластерной политики от либеральной выражается ролью региона, где создается кластер. Дирижисты самостоятельно выбирают регион для создания кластера, а также определяют объем его финансирования. Либералы же создают стимулы для региональных властей, на которых лежит вся ответственность за создаваемый кластер. Например, в США департамент экономического развития, отвечающий за региональную политику, финансирует исследовательские проекты, цель которых — выявление кластеров, и предоставляет специальные гранты отдельным штатам на развитие кластеров, в частности в депрессивных регионах. В настоящий момент стратегия развития каждого американского штата опирается на развитие кластеров.
Огромную роль в осуществлении кластерной политики в США играют бизнес-ассоциации, в частности Национальный совет по конкурентоспособности, куда входят бизнесмены и академики и не входят политики. Подход к кластерной политике со стороны правительства Великобритании не сильно отличается от американского. Там правительство выдает гранты агентствам регионального развития, которые разрабатывают и реализуют стратегии развития кластеров.
Однако стоит отметить, что кластеры могут развиваться и без государственных властей. Самое интересное, что кластерную политику сегодня проводят и некоторые российские регионы. Например, правительство Пермской области при помощи Bauman Innovation сделало проект по определению ключевых кластеров и разработало целевые программы их развития. Сейчас в регионе осуществляется программа развития лесопромышленного комплекса и разрабатывается программа для строительного кластера. А в Ленинградской области разрабатывают программу по выявлению кластеров. В последнее время и федеральные российские власти стали проявлять заметный интерес к кластерной политике. По итогам заседания совета по конкурентоспособности и предпринимательству при российском правительстве 30 сентября 2005 года премьер-министр Михаил Фрадков поручил МЭРТу разработать концепцию кластерной политики. Как пояснил Ъ заместитель руководителя департамента стратегии социально-экономических реформ МЭРТа Константин Носков, его департамент разрабатывал "идеологию концепции", исполнителем являлся министерский департамент территориального развития. На прошлой неделе концепция министерства была передана в правительство.
Русский кластер
Впрочем, над концепцией кластерной политики трудились не только в Минэкономразвития. Тендер министерства на разработку концепции выиграли Академия народного хозяйства (АНХ) и консалтинговая компания Bauman Innovation (BI). Получилось, что проект "Концепции кластерной политики", который разрабатывали АНХ и BI, и окончательный проект "Концепции развития территориальных производственных кластеров", который получило правительство от МЭРТа, существенно различаются. Главное отличие в том, что в окончательной версии концепции либеральный подход, который был обозначен первоначально, сменился дирижистским (оба варианта концепции есть в распоряжении Ъ). Так, в разделе итогового документа "Роль государственных органов власти в развитии кластеров" отмечается: "На федеральном уровне при определении системы мер содействия развитию кластеров целесообразно основываться на стратегических приоритетах технологического развития России, обеспечивающих конкурентоспособность национальной экономики в рамках мирового разделения труда". "Мы изначально выступали против такого подхода, так как таких приоритетов просто нет. Да и выбрать в рамках кластерной политики правильные приоритеты на федеральном уровне очень сложно",— рассказал корреспонденту Ъ руководитель проекта разработки кластерной политики, доцент АНХ и партнер BI Алексей Праздничных. Но несмотря на то, что философия концепции изменилась, инструменты кластерной политики, которые в ней остались, были, по его словам, разработаны для "мягкого подхода". Основным инструментом, который эксперты предложили для реализации кластерной политики в России, стала та же система грантов для регионов, которая используется в США и Великобритании и становится все более популярной и в других странах, а также интеграция кластерного подхода в отраслевые стратегии отраслевых министерств.
"Если концепция кластерной политики, как считают в министерстве, должна основываться на дирижистской модели, в ней было необходимо четко обозначить отраслевые и региональные приоритеты или логику их выбора",— считает господин Праздничных. Замначальника департамента МЭРТа Константин Носков предложил "трактовать эти слова (о выборе стратегических приоритетов федеральными чиновниками.— Ъ) иначе. Конечно, никто не предлагает выбирать список технологий. Это просто общая фраза".
По мнению Алексея Праздничных, также важно пересмотреть и формулировку самого названия "Концепции развития территориальных промышленных кластеров", так как, по его мнению, в ней заложено противоречие. Как пояснил Ъ представитель BI, то, что в концепции говорится только о производственных кластерах, "опасно". Господин Праздничных подчеркнул, что концепция кластерной политики касается не только промышленности: кластеры могут быть и в сфере услуг, к примеру транспортно-логистические.
Так или иначе, документ МЭРТа согласован с министерствами и уже находится в правительстве, которое должно рассмотреть концепцию в мае-июне 2006 года. Впрочем, насколько она жизнеспособна, пока непонятно. Алексей Праздничных считает, что ее жизнеспособность зависит от того, кто будет отвечать за ее реализацию, так как сами по себе "мероприятия, которые записаны в ней, реалистичны". По информации Ъ, больше всего шансов на успех у департамента стратегии социально-экономических реформ. Кроме того, как выяснилось, в этом департаменте изначально выступали против внесения каких-либо существенных изменений в первоначальный вариант концепции, а изменения относительно выбора федеральных приоритетов были предложены Минобрнауки.
Впрочем, как стало известно Ъ, не исключено, что документ МЭРТа может быть отложен правительством в долгий ящик, а разработкой другой концепции кластерной политики будет заниматься Госсовет. Точнее, рабочая группа Госсовета по комплексному социально-экономическому планированию развития регионов, которую возглавляет губернатор Красноярского края Александр Хлопонин. Как рассказал корреспонденту Ъ высокопоставленный российский чиновник, при рабочей группе господина Хлопонина уже создан комитет по кластерной политике. Его возглавил замглавы МЭРТа Андрей Белоусов. "Результаты работы Госсовета скорее скажутся на практике, чем концепция МЭРТа,— считает собеседник Ъ.— По итогам деятельности рабочей группы планируется разработать 'Дорожную карту', где будет записан план конкретных мероприятий по реализации кластерной политики".
